на управление семейной собственностью, так как он стал моим опекуном… Еще три года жил в храме Асклепия вместе с единоверцами, пока не достиг совершеннолетия. Тогда я вернулся в Тиану, забрал свою половину имущества и раздал его родственникам, оставив себе лишь малую часть на пропитание. Хотелось жить в скромности, как жили древние философы… Поняв, что речь, лишенная мудрости, – это лишь пустая болтовня, я принял пятилетний обет молчания, но продолжал изучать труды Пифагора. С друзьями мне пришлось общаться при помощи жестов и мимики. Наступил день, когда я понял, что знаю, что они хотят сказать еще до того, как кто-нибудь из них откроет рот. Читая труды Пифагора и оттачивая практические навыки, я научился управлять людьми безмолвно. Однажды в Памфилии[98] мне удалось без единого слова обуздать голодную толпу горожан, которая собиралась сжечь архонта[99], хотя он не был виноват в задержке поставок зерна. Я с трудом сдерживался от рыданий при виде измученных голодом женщин и детей, но не нарушил данный Асклепию обет…
Иешуа внимательно смотрел на тианца, подавшись вперед.
– Гермес Трисмегист, – внезапно сказал он.
– Что? – не понял Аполлоний.
– Твои слова свидетельствуют о том, что Пифагор читал «Изумрудную скрижаль» Великого Тота.
– Да, он жил в Египте… Так ты читал труды Тота? Прошу тебя, научи меня египетской мудрости.
– Мне нечему тебя учить: если ты умеешь контролировать тело и разум, значит, ты постиг энергии высших планов. Я объясню потом…
Аполлоний продолжил:
– Когда истек срок обета, я ушел в Сирию и поселился в храме Аполлона Дафнийского. Это в Антиохии Великой.
Он вопросительно посмотрел на Иешуа.
Тот кивнул, тогда тианец снова заговорил:
– Именно там сложился ритуал, которому я с тех пор неукоснительно следую: на заре медитация, потом беседа с жрецами, после полудня разговоры с друзьями, а под конец дня, еще засветло, читаю проповедь для всех, кто приходит к храму. Вечер посвящаю уходу за телом: гимнастика, купание в холодной воде, растирания…
Аполлоний прервался, налил себе воды.
– Я много слышал о магах. Но до Сирии пока не дошел ни один из них. Тогда я решил отправиться в Мидию Атропатену. В Вавилонии с изумлением узнал, что там проживает не меньше магов, чем в самой Парфии. Шли через Ниневию, где я и познакомился с Дамидом. Теперь он един в трех лица: слуга, секретарь и переписчик.
Тианец потрепал по плечу друга, все это время тихо сидевшего рядом, что-то старательно записывая каламом[100] на навощенной деревянной табличке. Поняв, что его тоже приглашают к беседе, он поднял голову и скромно улыбнулся Иешуа.
– Откуда ты родом? – спросил иудей.
– Из Горной Киликии.
– Армянин?
– Нет, кадусий. А ты?
– Из Нацрата, но родился в Бет-Лехеме… Что ты пишешь?
– Дневник. Высказанные хозяином мысли, аргументы собеседника, обстоятельства