зубы и помчался следом. Пятьдесят метров. Я дернулся, чтобы обойти его, но Рин снова ускорился. Финиш!
– Отлично! Отлично, мальчики! – Учитель стоял на финише с секундомером. – А какое время! Пять с плюсом!
Летос финишировал за мной. Он подошел ко мне и, тяжело дыша, улыбнулся:
– А ты молодец, Мартин. Тренируешься помаленьку?
Я кивнул и задал встречный вопрос:
– Почему ты со мной не поборолся?
– В смысле? – поднял брови Летос.
– Ты мог обогнать, но не обогнал. Почему?
– Брось, Мартин. Я бежал из последних сил.
Я ему не поверил. И что в нем изменилось? Ну да, он стал сильным и высоким, он стал отличным альтероборцем и президентом школы, но его дурацкое самопожертвование во имя другого никуда не делось. Да, именно оно бесило больше всего – самопожертвование. Он готов отказаться от последней булочки в столовой, если кто-то в очереди хочет именно ее. Он готов пропустить день рождения в Мегаполисе, если одноклассники настаивают провести его на берегу. И похоже, он готов пропустить вперед себя новенького, лишь бы он выглядел в глазах класса лучше и спортивнее.
– Март! Это было здорово! – Дия в обычной манере хлопнула меня по спине. – А до Мегаполиса ты так классно не бегал.
Я безразлично пожал плечами, хотя душа наполнилась теплом и уютом. Искренняя радость Дии возвышала и придавала сил, и даже ненужное благородство Летоса отошло на второй план.
Когда мы вернулись в раздевалку, я понял, почему Умок притащился на стадион и так нагло ухмылялся. Мой шкафчик взломали, а на рубашке – моей белоснежной рубашке! – чернело липкое пятно. Я развернул ее и увидел на спине буквы, нарисованные маркером: «Убирайся, лох надутый!»
– Мартин, поторопись! – крикнул Летос из-за дверцы шкафчика. – Через две минуты звонок.
– Да, – пробормотал я, разглядывая надпись. Лох надутый? Серьезно, что ли?
– Что там у тебя? – спросил Летос, и я быстро скомкал рубашку.
– Нет, ничего. – Я так и стоял обнаженный по пояс. – Иди без меня, я немного опоздаю.
Летос с беспокойством спросил:
– Все нормально?
– Да, я тебя догоню.
Когда дверь закрылась, я запихнул рубашку на дно сумки и натянул потную футболку. Прозвенел звонок, и раздевалка опустела. Я тоже поспешил убраться… но не преуспел. У дверей меня поджидали.
– А чего не переоделся, воротничок? – ухмыльнулся Умок. – Рубашка грязновата?
В коридоре, кроме меня и Умока, больше никого не было. Даже его «тигры» куда-то подевались. Я ухмыльнулся и спросил:
– Это все, на что ты способен?
Умок нахмурился и шагнул вперед.
– Убирайся отсюда, – прошипел он. – Вали в свой Мегаполис. Или хочешь, чтобы я тебя отделал?
– А в чем дело? – Я не отшатнулся. – Конкуренции испугался?
– Ты мне не соперник! – отрезал Умок. – Ты здесь не к месту, воротничок. Канцелярская крыса, да и только. Крыса – вот ты кто! Откупаешься деньгами… тьфу! Смотреть противно.
Я улыбнулся и вежливо спросил:
– Закончил?