конечно, очень хорошо. Туманов как-то сказал: платить надо не за то, что косишь, а за то, сколько накосил. Мудрые слова. А главное – они очень быстро становились понятны бывшим зекам, ворам, отсидевшим свой срок где-то в этих местах, узнавшим об артели, примкнувшим к ней. Артель его всегда гремела по всему северу, а потом и по всему Дальнему Востоку.
Представь, какой подарочек стране они делали, если артели старательские начали намывать третью часть всей добычи ценного металла в стране. Однако из-за управленческой неразберихи несколько лет назад объёмы отечественной золотодобычи у государственных предприятий стали сокращаться. Поэтому власть, предвзято относившаяся к «несоциалистическим» формам производства, решила усилить за ними контроль, артели могли действовать только по договорам с государственными золотодобывающими предприятиями.
– Макс, вы всё время говорите «они».
– Дружок, во-первых, и я не привык к разговору на «вы», и здешний народ тоже, и среди моих нынешних коллег-журналистов это не принято. Во-вторых, я себя со сторожилами не ровняю, отработал с Тумановым всего несколько месяцев. Меня уже тогда влекла журналистика. И очень нравилась рубрика «Журналист меняет профессию». Кем я только не поработал: и в метро ночью уборщиком, и рыбаком на траулере, и санаторий строил в Пятигорске, и проводником дальнего поезда. Вот и с Вадимом Ивановичем познакомился, загорелся идеей и тут же в очередной раз поменял профессию…
– А когда это случилось?
– Пять лет назад.
– А что поразило тогда…? – Артём споткнулся, постеснялся сказать «тебя». Макс понял, улыбнулся.
– Привыкай, старик! Тебя, Тебя, Тебя! Здесь ко многому придется привыкать. А поразило в тот раз и меня да и всех новеньких-бульдозеристов, экскаваторщиков, сварщиков, отсидевших разные сроки: кругом чистота, в тумбочках замков нет, лежат там деньги, паспорта, вещи разные. Никто пальцем не тронет. Может кто-то у соседа с тумбочки взять водку и выпить, но деньги – ни-ни. И новичкам приходится менять старые привычки. Отработали сезон, через год возвращаются уже другими: чисто одетыми, подтянутыми и желающими еще заработать, поскольку появилась какая-то цель в жизни – не пропить, не прогулять нажитое, а дом построить, семейное гнездо начать вить…
– Неужели за год на дом зарабатывали?
– Если бульдозерист или экскаваторщик зарабывал трудодень, его оплата была больше, чем у тогдашнего секретаря обкома Бориса Николаевича Ельцина, который получал примерно тысячу рублей в месяц. А у тебя в Кисловодске, наверное, рублей сто двадцать выходило? – Артём молча кивнул головой. – Вот. А наши ребята по государственным, заметь, расценкам, но с бешеными артельными темпами работы, огребали вдвое больше Ельцина. Ну, а Туманов, естественно, – ещё в два раза больше – четыре тысячи. В Политбюро был шум, истерика, почему это Туманов получает столько…
Артём вспомнил хату-мазанку,