гневные реплики разъяренной матери. К тому же, это был мой последний вечер с дочкой перед долгой и непростой поездкой.
Всю дорогу домой Шуля спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье и в Хайфу мы вернулись бодрыми и веселыми. Сима, отнеслась к нашему позднему возвращению неожиданно спокойно и даже вызвалась меня проводить. Был уже поздний вечер, а она по-прежнему выглядела соблазнительно в своем полосатом домашнем халатике.
– Ничего страшного, все равно ей завтра не в школу – сказала она – Я договорилась на работе и посижу с ней. Так что можешь спокойно пересчитывать свои минометы. А как у тебя насчет послезавтра?
Пришлось рассказать ей про поездку, не раскрывая, впрочем, пикантных деталей про Фрэнка и Москву. При этом известии она заметно потемнела лицом и мне показалось, что из нее выпустили воздух, как из воздушного шарика. Даже лицо ее, казалось заострилось.
– Если бы не твоя работа… – она не договорила.
– Служба, милая, а не работа – поправил я ее и, подумав, спросил, как бы невзначай – Как ты думаешь, у вас в Электрокомпании, найдется что-нибудь для подполковника артиллерии в запасе?
Она быстро взглянула на меня и тихо сказала:
– Я спрошу… – а потом, помолчав, осторожно добавила – Ты возвращайся побыстрей.
Побыстрей у меня вряд ли получится, подумал я. На самом деле про Электрокомпанию я спросил только, чтобы порадовать Симу, меня ведь уже давно приглашали инженером в Солтам на испытания тех же минометов. Но это тоже означало демобилизацию, не которую я еще никак не мог решиться. Теперь же видимо пришло время. Мне было хорошо известно, в основном от Шули, что Сима неоднократно пыталась устроить свою личную жизнь после нашего развода. Вот только что-то у нее все время не получалось и теперь я, с присущим мне оптимизмом, начал догадываться о причинах. Ведь и со мной происходило то-же самое.
Неожиданно, она придвинулась ко мне совсем близко, так что я мог видеть ее карие глаза, и осторожно поцеловала в губы. О нет, это вовсе не был страстный поцелуй. Он скорее походил на робкий поцелуй невинной девушки и мне это почему-то понравилось. Ее губы пахли мятными конфетами, а сама она пахла морем. Впрочем у меня все хорошее пахнет морем, уж не знаю почему.
– Ты только не подумай чего! – заявила она категорично и посмотрела на меня взглядом налогового инспектора.
– Я вообще никогда и ни о чем не думаю – весело сказал я, наблюдая за тем, как она взлетает вверх по лестнице – Ты только Шуле пока ничего не говори.
– Нахал! – донеслось до меня сверху.
Потом я поехал к себе в Бат Галим. Мне еще следовало поразмыслить кое о чем, и в первую очередь о человеке по имени Фрэнк Кранц. Фигура это оказалась многим странной, хотя на первый взгляд ничего загадочного в нем не было. Фермер из Кентукки, сын фермера из Кентукки и, надо полагать, внук такого же фермера, он незнакомому человеку