>
Понтонно-мостовой парк ПМП – это парк эпоха, парк с которым прослужило как минимум три поколения и который до сих пор состоит на вооружении, как в России, так и в целом ряде стран, включая как младоНАТОвцев, так и их ветеранов. Парк, который послужил образцом для копирования во многих странах, начиная с США и ФРГ и заканчивая пока еще неизвестно какой страной. Парк Юрия Николаевича Глазунова определил направление всего переправочного дела на несколько десятилетий вперед как у нас, так и за рубежом. Таким же, определившим конструкцию парков, был австро-венгерский парк барона Карла фон Бираго, который с 1839 года состоял на вооружении практически всех армий, включая Россию. После внесения существенных изменений полковником Петром Петровичем Томиловским, он производился как Весельно-понтонный парк, применявшийся в первую мировую и гражданскую войны, и состоял на вооружении в РККА до начала 30-х годов. Копированию, во время гражданской войны в Америке, подвергся и парусиновый парк системы капитана Андрея Немого, состоявший на вооружении Русской Армии с 1759 года. И если все парки, на момент создания ПМП, представляли из себя отдельные плавучие опоры с верхним строением, то новый парк представлял мост-ленту, как единое целое. К тому же на вооружение уже был принят качественно новый парк ТПП, который на то время был лучшем в своем классе, поэтому при проектировании парка ПМП создателям пришлось преодолевать объективное сопротивление руководства и следовать принципу – лучшее враг хорошему.
Колесо
У каждого есть самая ранняя память из детства, она в определенные моменты возникает как яркая картинка, у меня это военный городок на Херенкругштрассе в Магдебурге в начале 60-х, разбитый нос на клумбе, пулемет РПД выпиленный из доски у больших мальчишек, строй знаменной группы с кумачовыми знаменами 36 понтонно-мостового Лодзинского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова полка и 482 отдельного переправочно-десантного батальона, надвигающийся из глубины клуба части, они мне казались богатырями, в темно-зеленых парадных мундирах, с медалями и орденами из Великой Отечественной, учебные мины ПМД-6, из которых я делал танки, доставая изнутри красный брусок имитирующий тротиловую шашку, которая была у меня башней с гвоздем во лбу (такие деревянные игрушки раннего детства) и КОЛЕСО, огромное КОЛЕСО у которого я был ростом ниже ступицы.
Колесо осталось в памяти на всю жизнь, много колес, черных и огромных, они стояли рядами вместе с машинами, которые мне тогда еще были неведомы. Это были 214-е КрАЗы с понтонами, которые стояли вдоль дороги в полку. Так я увидел свой парк, парк с которым пройдет все мое детство, юность и взрослая жизнь. Потом эти колеса для меня постепенно уменьшались, в 46-м понтонно-мостовом Неманском ордена Александра Невского полку (Городково) я уже был ростом по диски, а дальше в 27 понтонно-мостовом полку (Виттенберг), я колеса перерос, но они продолжали сопровождать меня, к этому времени я уже знал этот парк наизусть, да и всю технику, которая полагалась ему в нагрузку. Поэтому в училище я его даже не изучал, да и в Калининградском училище на нем и не заостряли внимание, несколько часов теории и практики, где я даже не измерял свой рост относительно колеса. Дальше выпуск и 1257 отдельный понтонно-мостовой батальон, КрАЗы поновее и колеса пошире, и комбат ростом, если в колесах выше всего батальона, но парк тот же из детства. На этот период с парком отслужило первое поколение в лице моего отца и приняло эстафету второе поколение, на подходе было третье, это мой брат, поступивший в училище и давно переросший ступицу колеса. При этом поколение моего отца застало в работе еще парк ТПП, он всегда говорил, что я стрингерные болты не топил, а их приходилось в воде искать, и было их в ТПП 864 штуки. Мы же уже топили только понтонные рычаги, стрингерные болты ушли в прошлое вместе со стрингерами, стяжными, прижимными и зажимными болтами. А по парку ПМП в память от отца осталось Руководство по понтонно-мостовому парку 1965 года, с его подписью на 17 странице, которое можно найти во всемирной сети.
Батальон
Поезд – Москва – Чоп – Миловицы – штаб ЦГВ. Электричка до Оломоуца, ночью 131-й ЗиЛ выгрузил в парке 1257 отдельного понтонно-мостового батальона. В 1945 в Оломоуц въехал мой дед, Дерябин Анатолий Степанович, только не на 131-м, а на 34-ке. Утром весь парадный, представление комбату. Комбат подполковник Заболотный Владимир Аникандрович, взгляд сверху, повторяй матчасть, через месяц в лагеря, а завтра дежурным по военной комендатуре города, все. В лагерях батальон был постоянно, летом и зимой под Прагой, весной и осенью на Либавском полигоне. Батальонный мост через р. Лаба (Эльба) собирали за девять минут, чехи в поселке Горни Почапли говорили, что днем гремят, что ночью без фар гремят. Через два года получил роту. В 1989 году на учениях стран Варшавского договора батальон в последний раз переправил танковую дивизию, это были последние наступательные учения Советской Армии, потом Горбачев объявил, что мы мирные люди и через пару месяцев батальон погрузили в эшелоны и отправили в Союз, чтобы не мозолить глаза новоявленным друзьям. С нашего батальона в 1989 году начался вывод наступательных вооружений из Центральной группы