Знание, соглашение и закон не заставили бы тебя молчать, а вот уродство сразу все расставило по местам?
– Думать о соглашении и законе надо было до того, как ты на ней женился.
– Я не знал! – воскликнул он, потом покачал головой и продолжил уже мягче: – Она мне не говорила до самой своей смерти, а потом родила тебя, залив всю кровать серебристой кровью, и я оказался брошен посреди штормового моря, лишившись совета даже той, кого любил больше всех.
Папа провел рукой по редеющим волосам.
– Меня могут изгнать или казнить, в зависимости от настроения королевы, но в конечном счете до ее решения дело может и не дойти. За все время суд рассматривал очень мало случаев сожительства с драконами; обычно обвиняемых разрывала на куски толпа, они сгорали в собственных домах или просто исчезали бесследно, так и не добравшись до суда.
В горле пересохло; не в силах говорить, я глотнула холодного чая. Он был горький.
– А… а что стало с их детьми?
– По поводу детей нет никаких записей, – сказал папа. – Но не воображай даже на секунду, что горожане растеряются, если всплывет правда о тебе. Им только и надо, что обратиться к Писанию!
Орма, который сидел, глядя в никуда, снова обратил на нас внимание.
– Если мне не изменяет память, у святого Огдо были на этот счет недвусмысленные рекомендации, – сказал он, потянув себя за бороду. – «Если же червь осквернит ваших женщин, отчего появится на свет бесформенная, уродливая помесь, без промедления лишите чудовище жизни. Трижды освященным топором расколите младенцу череп, иначе он станет тверже стали, чешуйчатые члены вырвите и сожгите каждый в отдельном костре, дабы не приползли они в ночи, будто змеи, убивать правоверный народ. Рассеките твари брюхо и, помочившись на потроха, спалите их огнем. Полукровки рождаются с семенем во чреве: закопаете брюхо целиком, и из земли восстанут два десятка новых…»
– Довольно, саар, – вмешался папа. Его глаза цвета штормового моря внимательно посмотрели мне в лицо.
Я ответила взглядом, в котором читался ужас, и захлопнула рот ладонью, чтобы не разрыдаться. Потому ли сторонился он религии, что даже сами святые превозносили убийство его ребенка, словно подвиг? Неужели гореддцы до сих пор, после тридцати пяти лет мира, ненавидели драконов только потому, что того требовали Небеса?
Орма совершенно не замечал моего испуга.
– Я полагаю, что Огдо и все, кто выражает такое же отвращение – святой Витт, святой Манн и многие другие – все-таки имели какое-то представление о полукровках. Само собой, не потому, что Серафина подходит под описание, а потому, что они вообще признавали возможность их существования. В большой танамутской библиотеке нет ни одного упоминания о задокументированных случаях скрещивания. За целую тысячу лет, мне кажется, должен был бы найтись хоть кто-то, кто бы попытался сделать это специально.
– Нет, – сказал папа. – Мне бы даже в голову не пришло. Только аморальный дракон додумался бы до такого.
– Именно, –