вкус сладким, как карамелька, от первых лучей утреннего солнца все вокруг словно тает, отчего образуется легкая дымка. И цвет ее именно розовый! Не сиреневый, не голубой. Усмотрел-таки местный живописец Василий! Земля влажная, пахнет сытно, пряно и сплошь будто бы усыпана золотыми денежками. Это опавшая листва берез, которые к зиме готовятся рано. Эти золотые монетки так и просятся в руки, словно и впрямь могут обогатить.
Он невольно жмурится от удовольствия: как красиво! Вот тебе и провинция!
А вон и девица бредет с корзинкой, полной грибов. На голове белый платочек повязан, глазищи огромные, серые, щеки румяные, губы сочные. Стройная, как березка, и неприступная. Но он все же решается ее окликнуть:
– Доброе утро, девушка! Вы не боитесь бродить по лесу одна?
– Ой!
– Не пугайтесь! Я не бандит.
– Я знаю… – Она невольно краснеет, отчего становится еще милей. – Вы художник из Москвы.
– Как? И вы уже знаете?
– Кто ж не знает? Весь город только об этом и говорит! Вы картину приехали сюда писать, да?
– Не знаю еще. Теперь, наверное, напишу. А вы кто?
– Учительница литературы. Работаю в местной школе. Каникулы у меня сейчас, потому и по грибы хожу. Но скоро в школу. Завтра вот педсовет.
– Все понятно. Каникулы. А завтра педсовет. – Он отчего-то бессмысленно улыбается. Бессмысленно, беспричинно. Ему отчего-то вдруг стало так хорошо…
Она же смущается и начинает оправдываться:
– А бандитов здесь нет. Да я и не хожу далеко в лес. Так, по окрайкам. Грибов и тут полно. Вот, смотрите.
Она показывает ему свою корзинку. А ведь и впрямь хороши грибочки! Осиновые, боровики, березовики, полная корзина. Он что, искать не умеет? И где такие прячутся?
– А я вот ничего не набрал. Глядите, – он показывается красавице лукошко, где грибов – на донышке. И то почти одни сыроежки.
– Хотите мои?
– Да что вы! Зачем?
– Вы ж художник.
– Ничего, значит, делать не умею? К жизни не приспособленный? Так, что ли?
– Почему не умеете? Каждый делает то, что должен. Для чего он на свет родился. Главное, чтобы дело было по душе.
– А у вас, значит, призвание детей учить?
– А что, разве недостойное призвание? Мне нравится моя работа.
А девица-то с характером! Гордая. Ишь, как глазищами сверкнула! Эта навязываться не будет, не Алевтина. Сейчас скажет «всего хорошего» и пойдет домой со своим лукошком, полным грибов. К урокам готовиться, планы писать, ведь скоро в школу.
Ему отчего-то становится страшно. Так не хочется ее потерять!
– Я вас провожу.
– Да нет, спасибо. У нас люди глазастые. Я с вами пройдусь, а потом весь город говорить будет.
– А вы сплетен боитесь? Или муж ревнивый?
– Я не замужем. А сплетен да, боюсь.
– Хоть скажите, как вас зовут?
– Вероника Юрьевна.
– Юрьевна. Что ж. Всего вам хорошего, Вероника Юрьевна.
Ушла.