Он прямо ухватился за идею отвезти нас в Милан.
– Господи!.. – воскликнул Лэнсинг, когда она остановилась.
Она со смехом выскочила из-за стола:
– Это будут настоящие гонки; но я все устрою, если ты немедленно пойдешь и побросаешь последние вещи в свой чемодан.
– Да, но послушай… ты представляешь, во сколько это нам обойдется?
Она весело подняла брови:
– Конечно. Намного дешевле, чем стоили бы железнодорожные билеты. У Оттавио подружка в Милане, и он не видел ее полгода. Когда я об этом узнала, то поняла: он поедет туда во что бы то ни стало.
Очень умно с ее стороны. Он рассмеялся. Но почему он стал бояться даже самых безобидных подтверждений ее неизменной способности все «устраивать»? «Ну что ж, – подумал он про себя, – она права: малый наверняка поедет в Милан».
Наверху, спеша в свою гардеробную, он застал Сюзи в пышном облаке нарядов, которые она умело уминала в последний саквояж. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь еще паковался столь же ловко: то, как она терпеливо управлялась с вещами, не желавшими умещаться в чемодане, было символом того, как она пригоняла упрямые факты к своей жизни. «Когда стану богатой, – часто повторяла она, – ни за что не потерплю дуру-горничную возле моих чемоданов».
Когда он проходил мимо, она, порозовевшая от напряжения, посмотрела на него через плечо и вытащила из недр саквояжа коробку сигар:
– Дорогой, положи себе в карман пару сигар для Оттавио за услугу.
Лэнсинг опешил:
– Что, скажи на милость, ты делаешь? Это же сигары Стреффи?
– Упаковываю, конечно… Ты же не думаешь, что, оставляя их, он имел в виду этих людей? – Она посмотрела на него с искренним удивлением.
– Не знаю, кого он имел в виду, но они не наши…
Она продолжала удивленно смотреть на него:
– Не понимаю, к чему такая щепетильность. Сигары даже не его, не Стреффи… можешь быть уверен, ему их преподнес какой-нибудь пройдоха. И он ни за что не захотел бы передавать их кому-то другому.
– Вздор! Если они не его, то тем более они не мои. Пожалуйста, дай их сюда, дорогая.
– Как хочешь! Но, по-моему, напрасно; и разумеется, новым постояльцам не достанется ни одной… Садовник и любовник Джульетты позаботятся об этом!
Лэнсинг перевел взгляд с нее на волны кружев и муслина, из которых она вынырнула, как розовая нереида:
– Сколько коробок осталось?
– Только четыре.
– Распакуй их, пожалуйста.
Повисла вызывающая пауза, за время которой Лэнсинг успел с раздражением почувствовать несоразмерность своего гнева и причины, вызвавшей его. И это разозлило его еще больше.
Она протянула ему коробку:
– Остальные в твоем чемодане внизу. Он заперт, и ремни застегнуты.
– Тогда давай и ключ.
– Мы могли бы отослать их обратно из Венеции, не так ли? Замок на чемодане заедает: полчаса будешь возиться.
– Дай мне ключ, пожалуйста!
Она протянула ему ключ.
Он