никакого внимания. Да и весь монолог Фролова пропустил мимо ушей, потому что все это время напряженно вслушивался в странное грохотание, доносившееся откуда-то из-за леса. Им овладела какая-то необъяснимая тревога. Он мгновенно забыл о Серафиме, зато ужасно захотел выпить.
– Слышишь, Александр Георгиевич?
– Что?
– Херня какая-то. Как будто стреляют где-то.
– Где? – спросил Фролов совершенно равнодушно, поскольку даже конец света не смог бы в данный момент переплюнуть его сердечную тоску.
– Да впереди где-то. Как раз, где колхоз.
– Охотятся, может, – пожал плечами Фролов.
– Из пулеметов, что ли? Да и на кого? На белок? Слушай, Александр Георгиевич, а может, ну его, этот передовой образцовый? Вернемся в Невидово, снимем там. Не впервой ведь.
– И кого ты в Невидове будешь снимать? Гаврилу с Тузиком? Или ты собираешься отсталую деревню, живущую натуральным обменом, в передовой колхоз превращать? Флаги с портретами вождей развесишь? Ты про лакировку действительности слыхал? Тебе одной пропитой камеры мало?
Никитин сжал зубы и еще крепче вцепился в руль. Громыхание и впрямь становилось все явственней, и теперь даже Фролов слышал его, не напрягая слух. Никитин матерился, хотя совершенно безадресно, ибо кто виноват в этом громыхании, он не знал.
Затем громыхание как будто стихло.
– Слушай, Федор, – догадался Фролов. – А, может, просто склад с боеприпасами взорвался? Отсюда и стрельба.
– А что делает склад с боеприпасами в мирном образцово-показательном колхозе?
– Мало ли, – пожал плечами Фролов.
– Много ли, – передразнил его Никитин. – Нет, ты как хочешь, но я на пригорок взъезжать не буду. Здесь притормозим, а там ножками дотопаем. У меня нюх на всякое говно. А здесь явно что-то не так.
Фролов не стал спорить. Никитин съехал с дороги в заросли папоротника и крапивы, затем заглушил мотор.
– Ну, с богом, – сказал Никитин и шумно выдохнул. – Пошли.
В машине Фролов чувствовал себя вполне спокойно, словно находился в бронированном сейфе, но, ступив на землю, неожиданно почувствовал безотчетный страх. То ли паникерские настроения Никитина его заразили, то ли и вправду происходило что-то необъяснимое.
Они торопливо поднялись на пригорок, но почти тут же Никитин нырнул брюхом на землю, увлекая за собой Фролова.
– Ты что? – испуганно спросил Фролов.
Никитин не ответил, а только осторожно высунул свое лицо из лопухов. Фролов последовал его примеру.
Перед ними был стопроцентно колхоз «Ленинский», но, несмотря на явные следы былой образцовости, сейчас он выглядел странно, если не сказать больше – повсюду навозными жуками мерцали черные заграничные мотоциклы, там и тут бродили люди в явно несоветской форме и с явно несоветским оружием, слышались разговоры и команды на немецком языке. Простых людей вообще не было видно.
– И какие соображения? – прошептал