говорил и говорил, словно по физиономии Киру Анатольевну хлестал. Начальник департамента образования получил хорошую взбучку от мэра и теперь вовсю отыгрывался на директоре школы. Он хорошо подготовился к этому «отыгрышу», забрасывая Рогову примерами «фокусов», фактами попустительства и обвинениями в плохом руководстве. А та стояла и даже слова не могла вставить, потому что Валеев при каждой подобной попытке рычал:
– Меня не интересуют ваши отговорки!
Из начальственного кабинета Кира Анатольевна не просто вышла, а почти выползла с полным ощущением, словно только что выбралась из-под асфальтового катка. Такого с ней не случалось уже давным-давно.
«Ему бы не образованием командовать, а разведротой. Но у кого, у кого он или его люди все выведали? Кто мог ему все донести? Кто из наших?» – натужно соображала она, стараясь не думать о Галине Антоновне, по крайней мере до того момента, как доберется до своей квартиры, где, слава богу, сейчас нет никого из домашних.
Ее выдержки хватило ровно до порога. И прямо в прихожей из нее хлынула бешеная злость. Но это уже ничего не значило – никто не видел ее вмиг постаревшего и подурневшего лица. Она начала судорожно искать в записной книжке номер мобильного телефона Пироговой, нашла его не с первого раза, потом опять же не с первого раза попала в нужные кнопки, и, наконец, услышала спокойный голос Галины Антоновны…
– Если я вас правильно понял, в мэрии вам высказали серьезные замечания в адрес Пироговой? – уточнил следователь.
– Именно так, – подтвердила Рогова, решив, что, если следователь вознамерится выйти на Валеева, тот вряд ли станет живописать, какой разнос он учинил. Поэтому пусть будут «замечания» – близко к истине, но без нюансов.
– А вы уже из дома позвонили Пироговой?
– Я сочла необходимым передать ей свою беседу с начальником департамента, что называется, по горячим следам.
– И какова была ее реакция?
– Увы… – директор тяжко вздохнула. – Галина Антоновна всегда плохо воспринимала критику.
– Вы повздорили?
– Вздорят, – с достоинством ответствовала Рогова, – извините, на базаре. А у нас состоялся разговор. Да, весьма неприятный. Не буду скрывать, на повышенных тонах. Не стану утверждать, что мы расставили все точки над «i». Но мы договорились все обсудить самым серьезнейшим образом на следующий день, то есть сегодня. Мне очень жаль, – Кира Анатольевна вновь вздохнула, – что наше последнее общение было весьма неприятным. Вряд ли то, что случилось вчера в мэрии, имеет отношение к смерти Галины Антоновны, но я сочла необходимым вам сообщить. Полагаю, я поступила верно?
– Как, говорите, фамилии тех пацанов из девятого класса? – ответил вопросом на вопрос Горбунов.
– Уткин и Крыжаполов. Только вы учтите, – напомнила Рогова, – что, судя по всему, отец последнего в дружеских отношениях с мэром.
– Мэра я ни в чем не подозреваю, – усмехнулся следователь.
Глава