type="note">[148].
Среди первых каменных построек были дом адмирала, часовня, «кузница» для будущей верфи поблизости от входа в Южную бухту и пристань. Автор биографии Сенявина так описывает скорость и ход строительства:
«Скорость, с какою ведены эти постройки, была необычайна; каждый капитан корабля спешил выстроить дом для себя и казарму для своего экипажа. Конечно, эти дома были незатейливой архитектуры… Вообще эти здания напоминали собою новороссийские хаты; но тем не менее давали возможность офицерам и экипажу укрыться от предстоявшей зимней стужи. Впрочем, не одни постройки из плетня воздвигались в порождавшемся Севастополе; заботливый Макензи стал выжигать известь, делать кирпичи и строить каменные здания»[149].
На самом деле в распоряжении русских имелся очень удобный строительный камень – они могли просто разорять развалины древнего Херсонеса. По словам биографа Сенявина, эти практичные действия (в те времена никто не задумывался об охране древних памятников)«много содействовали к скорейшему построению казарм для морских служителей, портовых мастерских, магазинов и обывательских домов». Все очень спешили, чтобы как можно больше успеть до начала зимних штормов, так что «пристань устроена была с небольшим в месяц, кузница почти в три недели»[150]. 13 июля 1783 г. Маккензи докладывал президенту Адмиралтейств-коллегии графу Ивану Чернышеву, что он закончил строительство малой верфи и продолжает возведение казарм. Более того, в бухте уже начали ремонтировать корабли. Таким образом, дело продвигалось очень быстро[151].
В первое лето своей службы в Севастополе Сенявин отмечал стиль руководства Маккензи, в котором строгость приказов сочеталась с веселым общением:
«Командиры собрались на обед к адмиралу. “Господа, здесь мы будем зимовать, – объявил он распоряжение Главнокомандующего. – Старайтесь каждый для себя что-нибудь выстроить. Я буду помогать Вам. Идемте кушать”. Сели за стол, обедали хорошо, встали веселы, а ввечеру допили и на шханцах танцевали».
Далее Сенявин пишет загадочную фразу, что мисс Салли очень хорошо играла свою роль, и «около полуночи бал кончился». Кто эта дама, каковы были ее отношения с Маккензи, так и осталось тайной[152].
Не забывал Маккензи и о духовных потребностях гарнизона и флота: 6 (17) июля состоялась первая служба в часовне Св. Николая Чудотворца. Прошло всего восемь недель после прибытия Клокачева и Маккензи в Ахтиар. В том же месяце первого суматошного лета новой военно-морской базы России в Крыму сюда с официальным поручением прибыл «майор» Сэмпл Лайл. К тому времени его приняли на военную службу, и теперь он выступал в роли адъютанта Потемкина[153]. По прибытии он встретился «со своим старым другом адмиралом Маккензи, командовавшим маленьким флотом». Впечатленный тем, сколько было сделано за такое короткое время, Сэмпл писал, что «укрепления и прочие работы ведутся с великим рвением, и во всем видны признаки усовершенствования»