больше не хотела просто писать статьи для журналов и сайтов, основанные на журналистских расследованиях. Ей хотелось чего-то большего. Чего-то личного. А когда мать Касс попросила ее написать о своей дочери, Эбби не могла отказать. Вот так Эбби и начала писать книгу о жизни Касс – и о потере Касс. Историю города, где объявлен траур… города, где витал призрак ужасного человека, которого невозможно понять, и жила последняя убитая им девушка.
Она не хотела сосредотачивать внимание на Уэллсе, и без нее уже написали немало книг о методологии и психологии доктора Экс. Эбби не была психологом, ее не интересовало составление его психологического портрета, и она не хотела тратить чернила, бумагу и слова на описание принесенного им зла. Почему-то, когда кто-то рассказывает о подобных ему убийцах, ужасных, мерзких, оскверняющих человечество, частью которого они тоже являются, жертвы теряются на их фоне.
А ей хотелось рассказать историю Касс.
Но начав журналистское расследование, она обнаружила новый поворот. Впервые мысль о том, что в деле что-то не так, змеей просочилась в ее сознание после сравнения допросов Уэллса, проведенных шерифом, и допросов, проведенных ФБР. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть и те, и другие записи. Она выпрашивала, убеждала, но получила то, что хотела. Дело очень быстро забрало ФБР, но арестовывали Уэллса местные полицейские, и они же первыми его допросили.
– Эбби?
Голос заставил ее резко дернуться и вывел из задумчивости. Роско залаял, натянул поводок.
Она была уверена, что бредит, когда увидела человека, вышедшего из тумана, и когда смогла его рассмотреть.
Это был он. Он стоял перед ней, словно ответ на все вопросы, которые она себе задавала. Мгновение Эбби просто неотрывно смотрела на него, раскрыв рот. Затем она пришла в себя и произнесла одно слово:
– Пол!
Роско все так же тянул поводок, поэтому Эбби щелкнула пальцами.
– Сидеть.
На красивом лице Пола появилась улыбка – такая знакомая, но одновременно и какая-то другая, не такая, как она помнила. Вокруг глаз появились морщинки, которых там раньше не было. Но волосы остались те же – густые, золотистые и непослушные, они постоянно лезли ему в голубые глаза.
– Прости, я не хотел тебя пугать.
Он раскрыл объятия, и она шагнула в них, позволив себя обнять. От него пахло так, как пахнет сад, как пахнут молодые зеленые листья, как пахнет лето. И в ее памяти тут же всплыли воспоминания, которые ей хотелось бы забыть, и обещания, которые она нарушила.
Эбби закрыла глаза, пытаясь вдохнуть все эти запахи и одновременно пытаясь успокоить бешеный ритм своего сердца.
Сейчас сердце колотилось у нее в груди даже сильнее, чем тогда в тюрьме. Оно стучало как молот, и при этом, находясь рядом с Полом, ей нечего было бояться.
Только своей собственной слабости.
– Я очень рад тебя видеть, – сказал он, когда они наконец оторвались друг от друга. – А что ты так поздно гуляешь?
– Это