в эти минуты, чем пробраться за это оргстекло и хорошенько врезать ублюдку. Эбби была простой сельской девчонкой, она выросла на ферме и умела постоять за себя. И она никому не позволяла указывать, что ей делать. Но ей требовалось подтвердить свои подозрения. А для этого нужно было сохранять спокойствие.
Она должна заставить его ошибиться.
Уэллс совсем не был дураком. Он мог притворяться сколько угодно, но он точно знал, кто она такая. Да, он отбывает одиночное заключение, ну и что? Он не так уж и прост. Он мог найти способ выяснить все, что ему требовалось. Но она заставит его помучиться. Пусть гадает. Растянем игру подольше! Она хотела узнать все, что он думает о Касс, послушать, как он говорит о Касс, и как он будет выглядеть сам, когда будет говорить о ней.
Эбби доберется до сути этого дела, даже если для этого потребуется манипулировать одним из самых печально известных серийных убийц в истории.
– Вам сколько лет? Тридцать с небольшим? – спросил Уэллс. Теперь он осматривал ее откровенно оценивающим взглядом. – Ни у одной из моих девочек не было младших сестер, которые сейчас достигли бы этого возраста. Так что вы… вы должны быть подругой. – Он приподнял брови, изображая обеспокоенность, которую на самом деле не испытывал. – Я лишил вас лучшей подруги?
Эбби не ответила, вместо этого она открыла свой блокнот и начала его листать. Страницы были заполнены ее мелким неразборчивым почерком. Она специально листала их медленно, наблюдая за Уэллсом уголком глаза. А он тянул шею, пытаясь разглядеть, что она такое просматривает. Она его явно заинтересовала.
Большинство людей, отбывающих наказание в одиночной камере, оказываются на грани безумия. Но этот? Он даже близко не подошел к этой грани.
Ему было скучно. Вероятно, именно поэтому он и пытался манипулировать другими людьми, имевшими с ним какой-то контакт. И по крайней мере один надзиратель совершил самоубийство, до которого его довел Уэллс. Так он пытался развеять скуку.
А заскучавший серийный убийца может допустить ошибку.
– Может, я лишил вас кузины? – высказал предположение Уэллс, он стал говорить тише, а ее молчание явно его беспокоило. – Племянницы?
Эбби сняла колпачок с ручки и опустила его в кармашек для ручки, имевшийся в ее блокноте, который так и оставался открытым у нее в руках. Наконец она подняла голову и встретилась взглядом с Уэллсом. А затем она снова стала ждать. Она сосчитала про себя до пяти, сердце судорожно билось в груди, она ощущала эти удары, чувствовала, как сердце гонит кровь, у нее закладывало уши, но она не отворачивалась. Струйки пота потекли у нее по спине между лопатками, и маленькая лужица уже явно собралась чуть ниже спины.
Наконец, когда все внимание Уэллса было полностью сосредоточено на ней, когда казалось, что в этом мире их только двое, а его глаза сверлами вонзались в ее собственные, когда она почувствовала, как сильно он хочет, чтобы она заговорила, Эбби произнесла:
– Кассандра Мартин. – Она делала ударение на каждом слоге, и создавалось