соблазняет мужчин. Красивая и обаятельная женщина может получить все, что пожелает.
Она повернулась к зеркалу и увидела то, что хотела увидеть. Красоту, очарование, изящество. Она не видела, что красное платье морщится свободными складками на обвисшей груди, топорщится на исхудавших бедрах и придает бледной коже болезненную желтизну. Зеркало отражало спутанные волосы, горящие безумием глаза, грубо нарумяненные щеки… но Амелия видела себя такой, какой была когда-то.
Юной и прекрасной, желанной и лукавой.
С вновь обретенной уверенностью, тихо напевая, она сошла вниз ждать своего любовника.
– Лаванда голубая, дилли, дилли. Лаванда зеленая…
В гостиной пылал огонь в камине, светились газовые лампы.
«Слуги тоже постарались», – подумала она, натянуто улыбнувшись. Знают, что придет хозяин, хозяин, который им платит.
Но им это не поможет. Она скажет Реджинальду, что он должен всех их прогнать и нанять новых.
И пусть наймет няню для ее сына, для Джеймса, когда мальчик вернется к ней. Ирландку. Они здоровые и веселые. Джеймс должен расти в радости.
Амелия заметила на буфете виски, но налила себе немного вина. И села ждать.
Он опаздывал на час, и нервы у нее начали сдавать. Она налила себе второй бокал вина, затем третий. А когда увидела в окно его экипаж, забыла об осторожности и спокойствии и бросилась к дверям.
– Реджинальд! Реджинальд! – Задыхаясь от горя и отчаяния, обвивших ее шипящими змеями, она выскочила на крыльцо.
– Амелия, держите себя в руках. – Он схватил ее за костлявые плечи и впихнул в дом. – Что скажут соседи?
Он быстро вошел и закрыл дверь, суровым взглядом отпугнул слугу, кинувшегося за его шляпой и тростью.
– Мне все равно! О, почему вы не приходили? Я так нуждалась в вас… Вы получали мои письма? Слуги! Слуги лгут. Они не отсылали их. Я здесь, как в тюрьме.
– Не говорите чепуху, Амелия, – не сдержав гримасу отвращения, он уклонился от ее объятий. – Мы же договорились, что вы не будете искать меня в моем доме.
– Вы не приходили. Мне было одиноко. Я…
– Я был занят. Идемте. Присядьте. Успокойтесь.
Пока он вел ее в гостиную, она цеплялась за его руку.
– Реджинальд. Ребенок. Ребенок…
– Да, да, – Харпер высвободился, подтолкнул ее в кресло и отошел к буфету налить себе виски. – Какое несчастье… Врач сказал, что ничего нельзя было сделать, а вы нуждались в отдыхе и покое. Я слышал, вы были нездоровы.
– Ложь. Это все ложь.
Он повернулся к ней, вгляделся в ее лицо, заметил, как висит на исхудавшем теле платье.
– Я и сам вижу, что вы нездоровы, Амелия. Думаю, вам пойдет на пользу морской воздух, – равнодушно улыбаясь, он облокотился на каминную полку. – Не хотите пересечь океан? Надеюсь, морское путешествие успокоит ваши нервы и вернет вам здоровье.
– Я хочу моего ребенка. Он все, что мне нужно.
– Ребенок умер.
– Нет, нет, нет! – Она вскочила, снова вцепилась в него. – Они украли его. Реджинальд, он жив! Наш ребенок