паре я увидела, что у Наташки под глазом действительно сияет крупный фингал. Я сама подошла к ним.
– Ну Что, достали адрес?
– Какой еще адрес?!
– Тот, который искали.
Нисколько не смутившись (даже для приличия), огрызнулась:
– Не твое дело! Между прочим, я собираюсь за Каюнова замуж! – как самая наглая, выступила Наташка.
Я засмеялась:
– Если его найдешь!
Потом я ушла. Больше мы никогда не общались.
Приближалась зима. Выпал первый снег. Ударили морозы. Встав однажды утром, я отодвинула занавеску и увидела, как вся улица вместе с домами напротив стала белой, а на стекле расцвели ледяные цветы, лепестки которых переливались радужными искорками, напоминающими северное сияние. Я замерзла в легкой ночной рубашке, чтобы согреться, прижалась коленями к горячему радиатору и подумала, что прошло совсем немного времени с тех пор, как я навсегда уехала из дома. Однако время успело стать тысячей лет, и столько изменений произошло, я нашла любовь и снова ее потеряла и на приближающуюся зиму осталась одна…
Мой день рождения в октябре (по календарю выпавший на воскресенье) прошел вроде бы неплохо. Пришел Володя со своим другом, принесли большой букет белых роз, пришла поэтесса со своим люмпенизированным супругом, еще несколько Юдиных друзей. Я не приглашала никого – друзей у меня здесь не было, да никого и не хотелось звать. Единственное, в чем проявилась моя инициатива, стал торт – его съели быстро, за какие-то десять минут, и мне пришлось признать, что, несмотря на подгоревший крем, торт вышел довольно вкусным. Днем позвонила мать, поздравила меня и, даже не извинившись, сказала, что не могла приехать, и почему-то усиленно выясняла, не подружилась ли я с каким-нибудь мальчиком. Меня перекосило от слова «подружилась», и, сдерживая злобу, я усиленно лепетала в трубку нечто, по содержанию напоминающее американское «все о'кей». Я не видела мать несколько месяцев, и мне хотелось ее увидеть. Я все ждала, что она приедет именно в этот день, и как ненормальная бросалась на каждый звонок в дверь. Но она не приехала. Голос Сергея Леонидовича, как всегда, был официален и сух, произнося заранее тщательно заученные поздравительные фразы, подразумевающиеся как поздравительные, потом прибавил, что посылку с подарком мне уже выслали. В целом день рождения прошел неплохо, только в течение всего вечера я постоянно ловила себя на мысли, что эти люди словно пришли не ко мне, потому что позвала их не я, и что, если б не было Юли (пригласившей всех Юли), никто не поздравил бы меня в этот день. Думать так было немного глупо, но я ничего поделать с собой не могла. Единственного человека, которого так хотелось видеть мне в этот день, я не могла не только пригласить, но даже найти.
Приближалась сессия. Мне было плевать на экзамены, на институт. Я любила Андрея. Я ничего не знала о его дальнейшей судьбе и подготавливала себя к мысли, что больше никогда его не увижу. Не хотела понимать, что потеряла его окончательно, и не хотела убеждать себя в этом, но здравый смысл брал верх над романтизмом,