Ванн и…
– В Москве тоже есть такие места, – сказал он вслух. – А в Подмосковье живут фермеры, которые умеют всё делать своими руками, – самопальная куртка Мелеты и бутерброды с варёной говядиной, которыми она угощала его в катакомбах, наконец-то обрели смысл.
– Конечно есть, – кивнул профессор. – Думаешь, я один такой умный? Есть один умелец в Пуэрто-Рико, так вот он построил настоящую плавильную печь и учиться делать металлические инструменты: плуги, косы, лопаты… Конечно, это капля в море. Можно сказать, хобби – для таких безумцев, как мы. Но, возможно когда-нибудь оно спасёт человечество от полного вымирания.
– И тем не менее, вы вкладываетесь и в новые технологии, – Мирон кивнул на колонны серверов, в полумраке зала похожие на ночные небоскрёбы с высоты полёта дрона.
– Нужно идти в ногу со временем, а как же? – удивился старик. – Я же всё-таки учёный…
Так они шли минут двадцать. Залы, в которых работали люди, давно закончились и теперь их окружали только стойки с железом. Как далеко тянулись эти подземные чертоги, Мирон не брался судить. Наверняка они охватывают всю площадь под парком Уэно – по меньшей мере.
– Нирвана, – говорил на ходу старик. – Это промежуточное звено между переходом человека в чисто энергетическое состояние и старым Интернетом, базировавшимся на отдельных серверах, связанных в сеть. Для обслуживания Нирваны, как ни крути, всё равно нужен кремний, – он похлопал ладонью по одной из стоек. – Но представь, сколько места будут занимать компьютеры, если человечество избавится от физических оболочек?
– Думаю, понадобятся принципиально новые технологии, – заметил Мирон. Какие-нибудь жидкие кристаллы, воздушно-капельные конгломераты… Или наниты, которые окружат всю планету сплошным экраном.
– Возможно, – кивнул старик. – Вполне возможно. Но скорее всего, мы придумаем что-то принципиально новенькое. Как говориться: то, чего все ожидают, но совершенно не тем способом.
Он остановился и стал возиться с одной из стоек. Что-то из неё вынимал, сдвигал и раскручивал. Квантовый модуль всё это время лежал на полу.
– Вы собираетесь встроить его в свою систему? – спросил Мирон. – Думаете, это поможет?
Несколько дней назад он вытащил конструкт из похожей стойки в кабинете Платона.
– Когда ты внёс конструкт в экранированное от любых сигналов пространство, скорее всего, сознание Платона попало в своего рода депривационную камеру. Уснуло.
– Но я и раньше держал его не подсоединённым к источнику питания, – возразил Мирон.
– У него ведь есть своя батарея, так? Значит, он мог хотя бы временно подключаться к внешним вай-фай и таким образом не терять связи с действительностью. А попав к нам, он не смог подключиться ни к одному каналу.
– Боже мой, – до Мирона только сейчас дошла вся кошмарность ситуации. – Для Платона остаться без информации – всё равно, что рыбе остаться без воды. Испытывая постоянный сенсорный голод, и оставшись без внешних каналов