Дмитрий Правдин

Записки студента-медика. Ночь вареной кукурузы


Скачать книгу

только не это, я вас умоляю, – уже отрыто веселился боксер, – только не в терновый куст.

      – Так, все! – неожиданно гаркнул стоявший чуть в стороне Виктор Сергеевич. Он в свое время пять лет работал хирургом на тюремной больнице и не понаслышке знал, то, что другим знать не положено, а потому мог грамотно общаться с разномастной публикой. Сейчас он на корню зарубил глумление юных экс-хулиганов. – Раз здесь принято по утрам поднимать флаг, то мы тоже будем. Поддержим традицию.

      – И опускать, – кивнул парторг. – Да, утром подъем флага, вечером его спуск.

      – И тоже под гимн? – почесывая кончик носа, поинтересовался новоявленный командир отряда.

      – Разумеется! – подтвердил свежей широчайшей улыбкой Юрий Ильич. – Под гимн. Так что там с магнитофоном?

      Магнитофонов оказалось целых три. Два у парней: у Леши Макарова, веселого и бесшабашного парня из славного северного города Магадана, отчаянного рокера, и Коли Назарова, жителя знаменитого Комсомольска-на-Амуре, любителя советской и зарубежной эстрады, правда, больше зарубежной. И один магнитофон оказался у Нади Веселовой – жительницы областного центра, обожающей в любое свободное время танцевать. После непродолжительных дебатов сообща приняли решение, что гимн Советского Союза станут прокручивать на магнитофоне магаданца Макарова. Все же его новейший «Элегия 301» куда лучше воспроизводила звук относительно стареньких аппаратов «Соната 211» и «Томь 303», принадлежавших остальным магнитофоновладельцам.

      Уже глубокой ночью, ближе к полуночи, первокурсники в сопровождении парторга, наконец, добрались до своих спальных мест и попадали на железные кровати, заправленные шерстяными солдатскими одеялами. Приятно удивило чистое постельное белье.

      В строю остались самые стойкие и те, кому по должности полагалось оставаться на ногах: оба преподавателя, командир отряда Саша Твердов, боксер Пахомов и Вика Глазова. Привязав флаг к флагштоку Ендовицкий, подсвечивая себе карманным фонариком, потянул за капроновую верёвку на себя, и красное полотнище устремилось куда-то вверх.

      – Эх, не видно, – с досадой сказал парторг, продолжая одной рукой тянуть веревку с привязанным символом, другой держать гаснущий прямо на глазах электрический фонарик, – еще и батарейки сели. Невесть откуда-то налетевшие непроницаемые облака затянули все звездное небо, скрыли желтую луну.

      Товарищ Ендовицкий, гляньте, у вас флаг назад возвращается, – ткнул пальцем в сторону флагштока командир Твердов.

      – Ох, ты! – беззвучно ругнулся Юрий Ильич, – узрев, как из чернильной темноты к ним медленно движется сверху алый стяг. – Перекрутил. И, как назло, ветра нет, флаг не развевается.

      – А что, другого освещения нет? – прыснул в кулак Пахомов.

      – Там над крыльцом есть, но лампочки перегорели, забыли заменить. Завтра исправим. Давайте еще раз попробуем. Подержите кто-нибудь фонарик.

      – Юрий Ильич, нам все ясно, – выступил из темноты Полоскун, отмахиваясь сорванным