говорю я и улыбаюсь, сдерживая слезы благодарности, которые наворачиваются на мои глаза.
– Твои… – Должно быть, он сильно задумался, потому что я слышу, как он сглатывает.
Мы придумали эту игру спустя два месяца после начала наших отношений, Рубен сначала играл неохотно, а теперь начинает первый, как ребенок, который ждет не дождется, чтобы рассказать, как прошел его день. Мы сейчас на цифре 2 589. Больше двух с половиной тысяч вещей, которые мы любим друг в друге. Мы не пропустили ни одного дня.
– Прядь волос на твоем виске, которая всегда выпадает из прически, – говорит он.
– То, как ты незамедлительно сортируешь всю входящую почту.
– Ты точно говорила это раньше.
– Не-а.
– Завтра будет 2590, – говорит он.
Я первая вешаю трубку.
– Проходите. – сержант Моррис машет рукой куда-то в сторону.
– Куда?
Она указывает на комнату рядом с туалетом. Я захожу внутрь. В комнате меня ждет эксперт-криминалист.
Дальнейшее происходило как в тумане: снятие отпечатков пальцев, сбор образца ДНК с внутренней стороны щеки твердым и сухим скребком, проверка алкотестером, взятие образца крови и фотоснимок – совсем как в фильмах. Криминалист взял соскоб даже из-под ногтей, хотя я сказала, что была в перчатках.
– Разувайтесь, – говорит он после завершения всех процедур.
– Снять обувь? – Вопрос совершенно глупый.
– Да.
Снимаю шелковые туфли и отдаю их.
Он копается в стоящей рядом корзине и вытаскивает одеяло, пару серых штанов, футболку и черные парусиновые туфли на резиновой подошве.
– Нам также понадобится ваша одежда.
– Моя одежда?
– Для экспертизы.
– Понятно…
Я переодеваюсь в серую тюремную одежду, и меня возвращают в комнату для задержанных, обратно к сержанту Моррис.
– Вы хотите ознакомиться с правилами поведения?
– Нет. – Мой ответ звучит довольно-таки безучастно.
– Хорошо. – Сержант говорит это голосом уставшей матери, которая после долгих уговоров позволила ребенку потратить на конфеты все подаренные на день рождения деньги.
Может, я должна была прочитать эти правила? Сержант Моррис ведет меня дальше по коридору. Виниловое покрытие серого цвета скрипит под ее ботинками.
Не знаю, куда мы идем, но и не спрашиваю. Просто думаю о том, что мой телефон лежит в пластиковом пакете где-то в шкафу, печально жужжа. Если я остаюсь без него больше, чем на час, то меня ждут сотни смс, твитов, сообщений в «Ватсапе», «Снэпчате» и электронных писем. Рубена раздражает постоянный звук уведомлений, и он говорит, что ежедневно я общаюсь буквально со всеми знакомыми.
Чем дальше, тем мрачнее становятся помещения. Мы проходим еще по двум коридорам, через окрашенные в синий цвет тяжелые двери – именно таким ребенок может нарисовать полицейский участок или тюрьму. Сержант придерживает каждую дверь, но не из вежливости, а для того, чтобы убедиться, что я прошла и дверь закрыта у нас за спиной.
Мы поворачиваем