с себя пальто и, скрестив ноги, сделала глоток. Филипп так и продолжал стоять.
– Сядь, чёрт тебя подери! – сказала она и снова потянулась к декантеру. Он сморщился. – Что? Никогда не видел, как женщина пьёт?
Он аккуратно сел, но ножки стула всё равно заскрежетали по серой плитке.
– Мне очень жаль, Нэнси.
Её начало трясти. От злобы или вины? Она не понимала, что это за чувство. Что бы это ни было, её трясло так, что зубы стучали о стакан.
– Я во всем виновата. Он всегда говорил мне, чтобы я была осторожна, а я продолжала гнуть свою линию, просила всё больше и больше денег.
Значит, всё-таки вина.
Филипп взял стакан и покачал головой.
– Это был выбор Анри. Не отнимай это у него, Нэнси.
– Но…
– Теперь пришло твоё время сделать выбор, – сказал он. Она знала, что он сейчас скажет, и она не хотела это слышать. Заткнись. Заткнись. У неё так сильно дрожали руки, что даже стакан ко рту поднести было невероятно трудно. Он не заткнулся. – Нам нужно тебя вывезти. Сейчас.
– Я не могу оставить его здесь, с ними! – Она так сильно стукнула стаканом о стол, что на полках буфета зазвенела посуда. – Я подожгу себя у них на лестнице. Засуну гранату им в зад. Войду и застрелю секретаря. Анри не заставит меня уехать!
Филипп поставил свой стакан на стол с щелчком, как при заряде патрона в обойму.
– Я знаю, что ты не боишься смерти, Нэнси. Но тебе нужно уехать. Если не ради себя, то ради него. Они заставят его смотреть, как ты мучаешься, а ты будешь мучаться. Они возьмут тебя живой и будут пытать вас обоих до тех пор, пока не накроют всю сеть. Я знаю, что он будет молчать столько, сколько сможет, но я также знаю, что он скажет им всё, чтобы спасти тебя. Поэтому ради нас всех – уезжай.
Она закрыла глаза, чтобы спрятаться от этой правды.
– У него есть адвокаты. Дорогие адвокаты. Может, они вытащат его…
Филипп опустил взгляд и тихо сказал:
– Когда они его вытащат, мы вывезем его из Франции. Отправим туда, где будешь ты. Но ты должна уехать сейчас.
Она сморгнула слёзы.
– Обещаешь?
– Обещаю, что сделаю всё, что смогу, Нэнси. Этого достаточно?
Наконец она кивнула. Больше этого он обещать не мог.
– Это был мой первый настоящий дом.
Он допил бренди.
– Будь готова выйти, как только стемнеет, Нэнси. За домом следят – и спереди, и сзади, но мы их отвлечём. Выходи с парадного входа. Садись на последний автобус до Тулузы. Адрес тамошней квартиры ты знаешь, так?
Она ограничилась кивком, опасаясь, что расплачется, если скажет хоть слово.
11
Встреться они в мирное время – Бём бы с удовольствием общался с Анри Фиокка. Этот француз был, очевидно, благородным человеком со вкусом, с которым можно было обсудить прогрессивные идеи, а такие люди крайне редко встречались в жизни Бёма. И на начальных стадиях допроса он держался очень достойно – отвечал на стандартные вопросы спокойно и тихо, не предоставляя лишней информации и не путаясь