Родители беспокоятся и не спят из-за нее! В одно мгновение она как будто освободилась от плена, в который попала благодаря солдату.
– Родители не спят! Свет в окошках! Что будет?!
– Ну и что? Погуляем еще, – солдат взял ее за руку своей большой и влажной ладонью. Света попыталась освободиться, но парень крепко держал ее.
– Ну Ваня! Пусти! Родителя меня прибьют! Отпусти! – но Ваня не отпускал, и только когда она попыталась укусить его за руку, он ослабил хватку, и она смогла освободиться от него.
– Я теперь знаю, где ты живешь! – крикнул он ей, убегающей, в спину. – Завтра я приду к тебе в гости!
«Да иди ты!» – в сердцах подумала Света, несясь по спящему поселку домой.
Войдя с перекошенным от страха лицом в квартиру, она тут же наткнулась на пышущих злостью отца с матерю. Они стояли посреди коридора и смотрели на дочь, мягко сказать, не очень доброжелательно.
– Ах ты дрянь такая! – тут же словно змея прошипела мать, и Свете показалось, что ей дали пощечину. Несмотря на свои ночные загулы, она ничего плохого не делала, и потому хлесткое обзывание матери мгновенно оскорбило ее.
– Ну зачем ты так? – тут же осадил мать отец, но взгляд его при этом нисколько не смягчился. – Возможно, она просто потеряла счет времени.
– Счет времени? Она у нас дура что ли? – прошипела мать, с ненавистью глядя на Свету. Она старалась говорить тише, чтобы не разбудить уже спящую Марину.
Света словно прикованная застыла на пороге, не в силах сдвинуться с места. Она как будто покорно ждала над собой страшного приговора, который родители должны сейчас вынести ей. Как она могла так долго гулять, не подумав о том, что она дома, а не на практике? Что с нею случилось? Она ведь никогда не позволяла себе такого поведения!
Зачем ей нужно было так долго гулять и мучиться возле этого примитивного солдафона, если он даже не нравился ей? Ради чего все это?
– А ну пошла живо в свою комнату, чтоб глаза мои тебя не видели! – прошипела с ненавистью мать. Отец смотрел на нее с не меньшей ненавистью, и это совсем добило Свету. Опустив глаза, она поскорее скинула босоножки и опрометью кинулась в свою комнату. На душе было так тяжело, как никогда. Ненависть родителей просто убивала ее.
«Сейчас возьму и повешусь!» – подумала она, чувствуя, что смерть освободила бы ее от этого кошмарного состояния страха и полной ничтожности. Она вдруг ясно поняла, что чувствовала та Люська с кладбища, которая удавилась из-за несчастной любви. Ей было невыносимо плохо от того, что в глазах любимого она видела равнодушие. Ненависть и равнодушие убивают без слов и вводят душу просто в невыносимое состояние, от которого хочется освободиться любым способом, пусть даже самоубийством.
Однако Света дошла еще не до самого дна, потому что чувствовала, что все-таки хочет жить. Впереди у нее еще было возможное счастье с лесником, и ради этого стоило жить. Пусть сейчас все так, но дальше-то будет гораздо лучше!
На следующий день, в воскресенье, солдат,