человек хочет. Но только в его стенах. Любая фантазия воплощается в жизнь. Вот как машина, – она улыбнулась.
– Но где же ездить, если только в доме, – улыбка стала еще шире. Я вспомнил комнату в невесомости, со звездами и созвездиями.
– Здесь можно все. Потому отсюда и не хотят уходить. Да и зачем, дом исполняет мечты, это главное.
– Погонять можно здесь… но ведь не по-настоящему. Это ведь не реальность, что я видел? Ведь так?
– А что есть реальность? Ты, семья, может, квартира, или друзья? Они есть, или ты их представляешь себе? Подумай. Здесь у тебя будет точно такой же город, только без тех, кто тебе неприятен, с теми, кого ты хочешь видеть….
– Я понял, понял, – стало страшно. – Я лучше… это… Лизу поищу пока. Вы говорите, она тут, в коридоре.
– Иди пока, ищи, – согласилась женщина. – Найди и поговори с ней. Она много чего расскажет интересного.
И отрезала за мной свою комнату. Я даже не понял поначалу, вот вроде стоял перед ней миг назад, а теперь уткнулся в глухой тупик, и слышу голоса детей, играющих на площадках. Восторженные голоса.
– Лиза! Лиза! – она не отзывалась. Детей очень много, бегают, суетятся. Ничуть не обращая внимания на незваного гостя, все заняты, все поглощены. Все на одно лицо. Где же сестренка?
– Братик? – слабый голос, откуда он? Будто со стеллажа. И еще раз: – Братик…
Пригляделся, в дрожь бросило. Как же это.
Тряпочная кукла, пустая, один наряд знакомый и лицо на грубой холстине небрежно намалевано. Глаза – пуговицы, волосы – пакля, вместо тела ниточки да палочки. Руки задрожали, когда прикоснулся.
– Как же ты так…
– Ты так долго за мной не шел, я заигралась. Старенькой стала, видишь, встать не могу.
– Во что? – едва слышно.
– В жизнь. Выросла, поступила в университет, окончила, вышла замуж, устроилась на работу архитектором. А еще у меня друзей много, подруг, знакомых, меня любили и… и ты со мной все время, ты тоже устроился и жену нашел и мальчик у вас, – голосок, едва слышный сошел до тихого бормотания. – А потом мне сестра сказала, та что помоложе, что все, пора отдохнуть. Но можно начать заново, когда отдохну. Я отдыхаю пока. Прости, – и снова, – Почему ты так долго.
Я взял ее на руки: невесомая, хрупкая, точно пересушенный стебель. Спросил, не больно ли, нет, все в порядке, вот только руки, ноги замерзли, не чувствует совсем, потри пожалуйста. И сестру бы позвать, ту, что главная, сказать, что ты пришел.
– Она знает, я говорил с ней. Мне тоже поиграть предложила.
– А ты что? – такая маленькая, во внутренний карман куртки положить можно.
– Я за тобой пришел.
– Вот видишь, ты сильный. А я… совсем заигралась. Глупая, знала, что будет, а все равно пошла. Где бы тут свет включить, чтоб на тебя посмотреть? Глаза совсем слабые стали.
Крики и шум стали куда сильнее, среди стеллажей появилась какая-то девчонка в окружении свиты, все в нелепых