рваные дырки на камуфляжной ткани. Крови не было. Реакции Волковца – тоже. Он неторопливо вытирал нож о рукав оползшего на ступени Рюханова…
Эту картинку Хрусталев видел странно повернутой – лежал на земле. В луже собственной крови. Картинка быстро темнела – начиная с краев. Больно Вовке не было…
Человек, назвавшийся прапорщиком Волковцом, повернулся к «Уралу», махнул рукой. Лицо прапорщика оказалось не таким, каким виделось Вовке и Рюханову. Его, пожалуй, и лицом-то не назвать – из всех черт синевато-глинистая маска сохранила лишь глаза…
Через борта машины (отнюдь не тентованой) посыпались фигуры в камуфляже. Без оружия – по крайней мере без огнестрельного. Лица(?) – точная копия Волковца. Беззвучно проходили через КПП, бросив машину.
Вовка Хрусталев всего этого не видел.
Спустя час на Третьем Посту живых не осталось. Последним зарезали позабытого было прожекториста.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Отключение
I. Гамаюн
1.
Проснулся Гамаюн на рассвете – как всегда, без будильника.
Милена посапывала рядом, она любила поспать по утрам. Он осторожно встал, бесшумно оделся, тихонько прошел на кухню – боялся разбудить, от проснувшейся до срока Милены лучше держаться подальше. Скажи кому, что он, начальник всесильного Отдела, местным прозвищем которого – Карахар – аборигены пугают детей на самых дальних кочевьях, – намекни кому, что подполковник Гамаюн чего-то боится и от кого-то предпочитает держаться подальше – не поверили бы. А зря. У всех есть свои маленькие слабости. У него была Милена.
Завтракать Гамаюн не стал, сразу отправился на утреннюю прогулку – тоже привычка. Хотя сегодня, может, и стоило подкрепиться – день предстоял долгий и событиями переполненный. Много чего, так уж сложилось, должно было сегодня произойти в дополнение к его рутинным обязанностям.
Сегодня – расширенное совещание у Таманцева. Звучит тоже рутинно и достаточно мирно, но все не так просто… И чем оно закончится и во что все выльется – не знает никто. Даже Гамаюн, которому по штатному расписанию положено знать все.
Сегодня – “орлята” затеяли переворот. Путч. Мятеж. Говоря по иностранному – ку д' эта. Тоже, по большому счету, рутина. Заговоры на Девятке плодятся как черви в навозной куче – и вреда от них примерно столько же. Но… Расслабляться нельзя, иначе очередной опереточный путч станет последним. Для Гамаюна – последним.
Сегодня – отключение “двойки”. Вот это серьезно. Вот про это мало кто знает – в отличие от совещания и переворота. Фактически, со всеми подробностями, – четыре человека, Гамаюн пятый. Вполне возможно, что скоро узнают все и будут называть с трепетом, с большой буквы: Отключение. И делить жизнь на “до” и “после” Отключения. Как сейчас делят на “до Прогона” и “после”. А если карта не так ляжет… Тогда не узнают. И не станут никак называть. Некому будет называть…
И – так уж совпало, но именно к сегодняшнему утру