далеко?
– Я припарковалась во втором ряду прямо у входа.
– Это в Челси-то? С ума сошла? Тебя же отбуксируют!
– Нет, если ты поторопишься.
Когда спустя несколько минут мы выходим на улицу, щурясь от яркого дневного света, потрепанный «Лендровер» Джез каким-то чудом все еще стоит там, где она его оставила. Пока я с трудом пробираюсь на переднее пассажирское сиденье, Джез убирает с приборной панели знак парковочного разрешения инвалида и прыгает за руль.
– Чье это разрешение? – спрашиваю я.
– Марго.
– Кто такая Марго?
– Стареющая веймарская легавая.
– У тебя есть парковочное разрешение для собаки?
– У нее дисплазия тазобедренного сустава. Это очень серьезно.
– Но ее нет в машине.
– Она могла бы здесь быть, – защищается Джез.
Джез управляет массивным «Лендровером», как танкером, прокладывая путь сквозь янтарные огни светофоров на перекрестках и время от времени подавая сигнал, похожий на корабельный гудок. Водители и пешеходы бросаются прочь с дороги, как испуганные кролики. Я подумываю о том, чтобы попросить ее заскочить ко мне, чтобы забрать кое-какие вещи, но потом вспоминаю, что спальня лежит в руинах, а одежда вряд ли пригодна для носки – если уцелело хоть что-то из одежды. Благодаря очень заботливому пожарному у меня есть пальто, телефон и сумка, не считая того, что было на мне во время взрыва.
Нам пришлось смыться из больницы без должной выписки, поскольку Джез не на шутку торопилась.
– А если мне понадобится дополнительное лечение? – сетую я, забираясь в машину.
– Утром должен прийти ветеринар. Он может тебя осмотреть, – говорит Джез.
– Класс! Мне выпишут лекарства для собак.
– Вообще-то он специалист по крупному рогатому скоту.
– Крупному рогатому скоту? Например…
– Коровы.
– Замечательно.
– Сильнейшие обезболивающие на рынке, – усмехается Джез. – Поверь моему опыту.
Когда мы выруливаем на автостраду, Джез включает радио, и я закрываю глаза. Ночь выдалась долгая. Не считая воинственного пьяницы в боксе напротив меня, где-то слева хныкал ребенок, а рядом со мной заполошная старушка все время отодвигала занавеску и просила пить.
– Простите, я похожа на медсестру? – не выдержала я, приподнимая забинтованную руку.
Старушка заморгала, а потом кивнула.
– Вообще-то я работаю с компьютерами, – продолжила я. Несчастная не сводила с меня умоляющего взгляда. – Эта профессия никак не связана с уходом за больными, – пробормотала я, вытягивая шею и оглядываясь по сторонам в поисках медсестры. Но персонал мистическим образом исчез, и в палате царила странная тишина. Наконец я скатилась с кровати и захромала к умывальнику в дальнем углу, где наполнила пластиковый стакан, который отыскала в шкафу. Я вернулась и осторожно подала воду старушке, разжимая ее скрюченные артритом пальцы, пока она рассматривала стакан, словно понятия не имела, для чего он предназначен. – Это вода, – объяснила я. – Вы просили. – Старушка опять