а уж потом снять штаны, то ли подождать, когда снимет штаны сам, и только после этого своротить ему скулу, рёбра и всё, что попадётся под горячую руку.
Спросил тихим голосом: правда ли, что он пришёл сюда за тем, чтобы выпросить прощение у его дочери.
– Да, – ответил Введенский.
– Ага. Значит, она права, и вы действительно рассчитываете на милость побеждённого.
– Я надеюсь.
– Надеетесь… Вы, молодой человек, хоть понимаете, что совершили? Вы избили мою дочь, а теперь имеете наглость просить у неё, избитой, прощения? Извиняйте, мол, Арина Николаевна, больше не буду?.. Извините, но у нас так дела не делаются. У нас принято за всё платить.
Введенский опустил глаза.
Спросил:
– Что вы хотите?
– Я?! С чего вы взяли, что я чего-то от вас хочу? Ничего я не хочу. Это вы ко мне пришли, точнее, припёрлись в разгар семейного торжества и что-то требуете от меня.
– Скажите, я всё выполню.
– Так уж и всё?
Введенский низко опустил голову.
– Я действительно виноват перед Ариной Николаевной и, конечно, понимаю, что одних слов сожалений тут недостаточно… Поэтому, если она хочет, то пусть… если хочет, конечно… ударит меня… Я согласен.
Старший Берг вопросительно посмотрел дочь.
Та в ответ только фыркнула:
– Вот ещё!
– Дёшево предлагаешь, – повернувшись к Введенскому, сказал Берг. – Накинь сверху.
– А я бы врезал! – пробасил кто-то из гостей.
– Я бы тоже – поддакнул другой. – С большим-пребольшим удовольствием.
– Ты вот что, – сказал старший Берг. – Станцуй нам.
Введенского показалось, что он ослышался.
– Что вы сказали? Станцуй?
– Да.
– И это всё?
– Без штанов станцуй.
В банкетном зале стало тихо. Все с нескрываемым интересом наблюдали за тем, как Берг, ожидая ответа на своё предложение, насмешливо смотрел в глаза Введенского, Введенский, не зная, как поступить – в глаза Берга.
Первым дрогнул Введенский. Не понимая, чего о него хотят, опустил голову. Взгляд его забегал по полу, дыхание участилось, руки задрожали.
– Станцуешь, как я сказал, Арина заберёт своё заявление, – негромким голосом добавил Берг. – Не станцуешь… что ж… Пеняй на себя.
– Нет-нет-нет! – замахала ладошкой Арина. – Отказы сегодня не принимаются. Мы желаем видеть на своей свадьбе грязные танцы!
Кто-то из подвыпивших гостей вскочил на ноги и, вскинув в воздух кулак, крикнул:
– Даёшь грязный танец маленьких лебедей!
Другой гость – сорокалетний мужчина в белом костюме с круглым лоснящимся лицом и неимоверно огромным выпирающим из-за ремня животом – с удивительной для своих габаритов резвостью выбежал на танцпол, встал перед музыкантами во весь рост и под хохот гостей взмахнул руками.
– Ну что, сыграем для невесты? Дружненько так! Раз-два-три! Тра-та-та!
Сидящий за синтезатором клавишник заиграл партию гобоя, оркестр подхватил её, и буквально через две-три секунды