поле прямо за деревней, возле дороги. И кто-то с отцом был из местных – колхозных или совхозных; именно с этим человеком или с этими двумя людьми и толковал отец о кукурузе. Дескать, глянь-ка: листва какая мясистая! И верхушки стеблей тоже на корм пойдут… Початков-то, по их северному климату, больших не будет, но всё равно…
Так они, взрослые, толковали там, наверху, рассматривая кукурузу, а Павлику виднее было то, что ближе к земле. Растёт не сплошняком как трава, а мясистые стебли – отступя один от другого, меж ними – розоватая, песчанистая в этих краях земля…
Судя по тому, что ни словечка в осуждение Хрущёва не прозвучало, отец показывал сыну эти ярко-зелёные, отливающие золотом листья ещё до 64-го года. Это уж позже начали изощряться в юморе: «всё, мол, лысый кукурузой засадил»…
Отец с тех пор ни о Хрущёве, ни об этом поле ни разу не помянул, как будто и не было ничего. Но в памяти Павлика необычные стебли отпечатались на всю жизнь, и ещё раз он о них вспомнил, когда – уже в Горбачёвскую перестройку – поехал в Штаты для обмена опытом с американскими следственными органами. Молодой растущий следователь Ленинградского КГБ Павел Вершинин услышал в штате Айова такую поговорку местных фермеров: мол, у нас «погода для кукурузы, а не для людей», “our weather is for corn, not for people”. И правда: уже в начале мая стояла душная, влажная жара, как в парнике, в ней трудно было дышать – зато кукурузе, видать, рослось вольготно.
Эту американскую поговорку позже он процитировал своему давнему знакомому Алексею Антонову – ныне ставшему крупным банкиром. Тому самому, вокруг которого теперь закручивалось очень непростое, как говорят, «резонансное» дело. Теперь каждое своё слово в беседах со следователями Антонов взвешивал – как и следователи, со своей стороны. Но тогда – с тех пор минуло уже почти двадцать лет – они ещё были вполне себе дружки-приятели. И вот Павел Вершинин заметил Антонову невзначай:
– Бывал я на Среднем Западе Штатов… Там говорят: «климат у нас не для людей – для кукурузы». Этого-то и не учёл Никита Сергеевич…
Антонов улыбнулся, пожал плечами:
– Никита Сергеевич многого не учёл… – и тему эту продолжать не стал: неконтактный он был, Антонов, уже тогда. Хотя в бизнесе всего лишь делал первые шаги. Не то что неконтактный, а условия для контакта любил создавать сам, а, раз предмет разговора задал не он, то и развивать его он не видел смысла.
Собственно, всё их общение в пост-советские времена и ограничилось этими несколькими фразами, которыми они обменялись на совместной встрече выпускников трёх ленинградских вузов. Тем не менее, они, действительно, были знакомы и, действительно, обменялись этими фразами, о чём Вершинин глубокомысленно не раз говорил своим сослуживцам, да и начальству. Генерал Еголин однажды так его и представил: «Это друг банкира Антонова». В другой раз генерал выразился следующим образом: «Что же это твой друг Антонов так сильно против наших людей в бизнесе работает?» – «Да не друг он мне, – сказал правду Вершинин. – Так, просто знакомый». Тем не менее, действиями Антонова он интересовался, как и действиями «наших людей в бизнесе»… В чём тут была закавыка?
Если очень упростить, то Антонов встал поперёк «Газпрому», точнее, поперёк желаний тех, кто к «Газпрому» отношения не имел, но считал, что «Газпром» должен действовать вот в таком-то направлении. А Антонов исходил из того, что «Газпром» может действовать и в другом направлении. Казалось бы, мелочь, но это – мелочь из разряда «а можно ли ездить по встречной полосе?» Если ты в Англии, то да, можно и даже нужно, а если ты не в Англии?
Недовольство Антоновым копилось давно, и вот в марте этого года выплеснулось в совещаниях, об одном из которых Вершинин точно знал, что инициатором его был он сам. Это он подсказал своему непосредственному шефу, генералу Еголину, что можно бы очистить деловое поле от банкира Антонова, если уж им так недовольны «наши люди в бизнесе». Еголин, как видно, повторил эту фразу уже собственному начальству – в Администрации Президента, и вскоре провёл с Вершининым как бы ни к чему не обязывающую беседу.
– Отличиться бы тебе надо, Павел Иваныч, – сказал он Вершинину. – Дело громкое раскрыть, глядишь, и генеральское звание получишь, давно ведь пора!
– Какое же это громкое дело? – спросил осторожно Вершинин.
– Ну вот, хотя бы, о махинациях в «СвязьИнвестБанке» Антонова. Опять же, от налогов его фирмы уклоняются, это ведь известно… А теперь он ещё и нездоровую активность проявил в телекоммуникационной сфере: на него жалуется наш телефонный гигант, «МСТ – мобильные системы».
– А вот это уже конкретика, – заметил Вершинин.
– Конечно, конкретика, – согласился Еголин. – Я тут участвовал в совещании, закрытом – понимаешь меня? Присутствовали представители двух компаний, из числа наших: «МСТ – Балканы» и «Русгаз – юг». Суть дела в том, что Антонов узнал об их бизнес-схеме и пытается её скопировать, причём делает это кое в чём шустрее, чем они сами.
– Обгоняет на поворотах? – спросил Вершинин.
– Ну, типа, да. Наш бизнес по-крупному заходит в Малую Азию и на Балканы: Турция, газовый «Черноморский поток» и так далее.