лазутчики, совершившие рейд в тыл врага, сообщили ему ободряющую весть. По их уверению, в крепости турки, долго находясь в осаде, начали терять терпение. К тому же в Хотине распространялась чума. Потому комендант будто бы готов сдать крепость без боя. При условии, коли русские ему за это хорошо заплатят. И генерал-фельдмаршал велел несколько передвинуть войска ближе к Хотину и терпеливо ждать, когда враг сам выкинет белый флаг.
Однако в дальнейшем события развернулись совсем иначе. То ли ошиблись лазутчики, то ли турки устали ждать, когда же им поднесут денежки, только когда армия Голицына начала передвигаться ближе к Хотину, совершенно неожиданно наткнулась на ставку великого визиря. Случилось это рано утром, когда заря лишь начала заниматься, потому на фоне розового неба все увиденное смотрелось как нечто из фантастики. Зловещей фантастики… Казалось, все пространство вплоть до горизонта заполнено турками. Они сверкали разноцветным обмундированием, панцирем, мечами, пиками, пищалями. Турецкие янычары и египетские мамлюки, похоже, были накурены гашишом и перли вперед, не обращая внимания ни на что. Вскоре они прорубили огороженную рогатками защитную линию русских и подавили их кавалерию, начали напирать на фланги Голицына…
…Потемкин проснулся рано утром от того, что кто-кто его усиленно теребил за плечо. Это был Прозоровский.
– Гришка, тревога! – крикнул он еле открывшему глаза Потемкину, сам, не дожидаясь, когда тот встанет, выбежал на улицу.
И по голосу, и по спешке товарища Потемкин понял, что произошло нечто неординарное, тревожное. Потому он, привыкший после сна немного потягиваться в постели, на этот раз быстро вскочил и, одеваясь на ходу, выскочил на улицу.
– Гляди, чего мы дождались из-за нерешительности Голицына, – крикнул ему Прозоровский, протягивая подзорную трубу.
Потемкин приложил трубу к единственному глазу. Кругом вплоть до горизонта клубилась пыль, если бы человек не знал, что там нечему гореть, мог бы подумать, что все обозримое пространство охвачено пожаром.
– Татары! – коротко сообщил Прозоровский. – Совещания князя не смогли их остановить.
Конные татары приближались мощным потоком. Еще немного – и отделят корволан Прозоровского от армии Голицына и начнут уничтожать его по отдельности. Нет, тут нельзя терять ни одного мгновения. Прозоровский, вслед за ним и Потемкин вскочили на коней. Поднятые по тревоге драгуны все уже были наготове, ждали только приказа.
– Корвола-ант, за мной – марш! – скомандовал Прозоровский и первым помчался вперед. Потемкин от него не отставал.
Драгунам не требовалось объяснять ситуацию. Если они не успеют выскочить из кольца окружения, которое вот-вот сомкнется, они все тут и сложат головы… Наверное, на свете нет ничего страшнее боя, который идет не на жизнь, а на смерть. Ржание встающих на дыбы коней, утробные звуки их раненых собратьев, хыканья драгунов, наносящих врагу удары саблей со всего размаха, дикое улюлюканье татар, призванное устрашить врага, срубленные головы