что именно он виноват в начавшейся затяжной болезни законного наследника Престола, делали своё чёрное дело. Он обратился за помощью к Беатриче, с которой у него сохранились весьма дружеские отношения, но и она отнеслась к нему холодно и не помогла ему объясниться с Изобеллой, чтобы та поняла, что не он виновен в болезни её мужа. Эти две, ранее дружные девочки, ныне стали злейшими врагами, и он стал между ними. Беатриче д’Эсте была заинтересована в том, чтобы вина за отравление Джан-Галеаццо пала на Леонардо. В этом случае её супруг герцог Людовико Сфорца оставался незапятнанным и мог спокойно взойти на престол после смерти его племянника, о чём она мечтала и за что прощала все его любовные похождения и измены. Поняв, что она ему не поможет, Леонардо сделал вывод, что мечта стать Великой герцогиней Ломбардии затуманила рассудок Беатриче д’Эсте и прежняя искренняя девочка под воздействием мужа-тирана превратилась в настоящую хищницу-гарпию. Её противостояние с Изобеллой достигло такого апогея, что они открыто заговорили о войне.
Не желая более оставаться в замке Кастелло ди Порта-Джовиа, Изобелла и Джан-Галеаццо переехали в Павийский замок, и оттуда Изобелла написала отцу в Неаполь, чтобы он с войском пришёл в Милан и освободил от Людовико Сфорца по закону принадлежащий им государственный Престол. Узнав об этом, герцог Людовико и Беатриче также обратились за помощью к французскому королю Карлу VIII, с которым у них на тот момент уже было дипломатическое соглашение о взаимопомощи. Политическая борьба за власть в миланском Дворе достигла такого накала, что все замерли в ожидании развязки, как природа замирает перед началом бури.
Леонардо, не желая больше слышать о придворных распрях, ставших ему тошнотворными, решил удалиться от Людовико Сфорца, получив от него обещанное вознаграждение за Дионисиево Ухо – солидный денежный гонорар и подписанный им документ об открытии Академии Живописи.
–– Не торопись пока заниматься «Тайной Вечерей» и Колоссом, – как бы, между прочим, напутственно, проронил ему герцог, отдавая в руки подписанное разрешение об открытии Академии. – На сегодняшний день они не так важны для Двора, как важна для него безопасность… Нам никто не гарантирует помощь французов. Ни граф Каспаро Бельджойза, мой поверенный при Дворе Карла VIII, ни даже сам Бог не в силах сказать мне о намерениях французского короля, а между тем мы сами должны суметь защитить себя от возможного нападения на нас отца Изобеллы Арагонской, короля Неаполя Альфонсо!.. Займись-ка пока, наряду с открытием Академии, изготовлением оружия… Нового оружия! – подчёркнуто выделил он последнюю фразу ударением. – Такого, какого ещё ни у кого не было! Я верю в тебя, мой Леонардо, что тебе удастся поразить его удивительными свойствами не только меня, но и весь мир!.. – он думал, что пафос высказанного окрылит мастера.
Леонардо же ничего не оставалось делать, как покорно принять рекомендацию герцога и пойти выполнять его очередной заказ,