может быть столь наивен и столь самонадеян?
И вместе с тем именно люди, слепые к течению ки, единственные из всех живых существ могли совершать поступки настолько противоречащие ему – и потому способны были противостоять всемогущему року. Как этот простолюдин сегодня, что в одиночку убил кирина: для человека он обладал поразительной властью над мировой энергией. Какая насмешка заключена в непостижимой воле богов – наградить подобным даром столь жалкое создание…
Но именно этот талант в сочетании с решимостью переломить судьбу и изменить свое будущее сделал Киру тем, кто он есть, – а также единственным земным мужчиной, которого смогла полюбить Мидзуки. Полюбив же, она с радостью отдала в его распоряжение все свое могущество.
– Тебе не взять Ако силой. Асано и его советники умны и осмотрительны, их люди безраздельно преданы и отважны в бою… – Она заколебалась. – Однако ты можешь сломить их дух.
Протянув руку, она нежно коснулась лица Киры, и на сей раз он не отстранился, а, прижавшись щекой к теплой впадине ладони, жадно ждал ответа.
– Через три дня Ако будет в центре общего внимания, – негромко проговорила кицунэ. – Если мой господин пожелает, день торжества Асано станет днем его падения.
– Как? – Кира напряженно выпрямился, подняв голову.
Мидзуки небрежно пожала плечами, перекинув распущенные волосы вперед. Уверенность вернулась к ней.
– У каждого есть свое слабое место, – промурлыкала она, избегая надолго встречаться с любовником взглядом. – Для Асано это дочь. Он умрет за нее.
Кира улыбнулся и привлек женщину к себе, заключив в объятья. Его поцелуй был наполнен страстью, которой она так долго ждала…
Охотники возвращались в замок воодушевленные. Нефритовая зелень рисовых полей, устилающих долины и взбирающихся террасами вверх по холмам, и сапфировая лента реки, в которой отражалось пронзительно-голубое небо, были великолепны, как никогда. Повсюду стояли сакуры в цвету – где усеянные простыми пятилепестковыми белыми цветами, где словно окутанные слоистыми ярко-коралловыми облаками, рубиново просвечивающими в солнечных лучах. Сама земля Ако приветствовала победителей чудовища, угрожавшего ей и живущим на ней людям.
Мика взглянула поверх голов одетых в черное приглашенных советников, которые вот уже который день не давали ей покоя, и заметила по ту сторону ристалища, разбитого для главного события торжеств – поединка, – Тикару, сына Оиси. Юный самурай с не подобающей его званию поспешностью ворвался в нижний двор замка, где шли последние приготовления к визиту сёгуна, и покрутил головой, отыскивая кого-то – наверняка ее саму.
Находясь в обществе до мелочей приверженных этикету господ, Мика подавила порыв окликнуть юношу или хотя бы помахать ему рукой. В ней все еще жила пылкая девчонка, и присутствие молодого Тикары – так похожего на своего отца, когда тот был свежеиспеченным самураем и гордился статусом помощника каро, – всегда пробуждало в Мике прежние порывы. Но теперь, взрослая, ради