Александр Прозоров

Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного


Скачать книгу

щели и встречает «чехов» на выходе. А ты, опять же, перекрываешь путь отхода. Под огнем по скальному карнизу особо не побегаешь.

      – А если в болото сунуться?

      – Тогда можешь корчить им сверху рожи и забрасывать гранатами, – разрешил начальник заставы. – Пусть эти уроды между растяжек побегают, коли в Грузии не сидится. Задача ясна?

      – Так точно, товарищ капитан! – Матях щелкнул каблуками и отдал честь.

      – Выполняйте, сержант, – поднялся офицер из-за стола и тоже вскинул руку к виску.

      – Есть! – Матях развернулся, но выйти строевым шагом у него не получилось: сразу за спиной начинались ступеньки.

      – Береги себя, Андрей, – бросил ему в спину Ратников и, не удержавшись, добавил: – Стране нужны толковые прапорщики.

      После темной землянки яркий свет на улице резанул по глазам. Андрей Матях несколько секунд постоял, привыкая к ослепительному солнцу, потом, поежившись, пошел к обложенной камнями палатке второго взвода.

      Несмотря на июль, трава на каменистых склонах высокогорья так и не выросла. Заставу продолжали окружать серые базальтовые россыпи, по которым до ближайшего лужка топать по узким тропам километров десять. Ветер тоже дул постоянно в одном направлении – от близких снежных шапок вниз, к Дай-Килойскому ущелью. Туда же регулярно пытались прорваться и небольшие бандитские группки отдохнувших в Грузии чеченцев. Обычно после истребления одной шайки на две-три недели воцарялось спокойствие: убедившись в прочности границы, боевики и их арабские хозяева выжидали, пока русские успокоятся. Но потом, так и не поняв, что в России незваные гости не нужны, разбойники лезли снова. Перерыв наступал только зимой, когда перевалы утопали под многометровым слоем снега, а узкие тропинки обледеневали, и по ним не рискнул бы пробраться и снежный барс. Именно поэтому здесь, на заставе, на которой и летом температура не поднималась больше плюс пяти градусов, а зимой возникал настоящий морозильник, холодные месяцы любили все-таки больше, чем теплые.

      – Харитонов! – войдя в палатку, окликнул солдата Матях. – Дуй в столовую, скажи прапору, чтобы обед на пятерых сделал, и «корочки» с собой. Потом найди Смирнова и Новикова. Через час выступаем, пусть готовятся.

      – Они дрова для столовой колют.

      – Я тебя не спрашиваю, что они делают! – повысил голос Андрей. – Я говорю, чтобы бросали все и собирались на выход. Давай, бегом!

      Щуплый и черноволосый, Коля Харитонов был для Матяха земляком. Они в Питере, оказывается, жили на одной улице. Именно поэтому распоряжения сержанта солдат всегда выполнял с некоторой ленцой, как бы проявляя снисхождение. Хотя тот же Витя Новиков или Коля Смирнов, призванные из Мордовии, за подобные пререкания немедленно получали в лоб.

      – Ты еще здесь?

      – Иду, иду, – недовольно буркнул земляк, застегивая ремень, и вышел за полог палатки.

      Матях уселся на койку, расшнуровал ботинки, снял носки и вместо них намотал толстые байковые портянки. Когда-то, только пришедшим