этикета, ага.
А девка – ни гу-гу, только мокрыми слипшимися ресницами хлопает.
– Тебя как звать-то?
Молчит. Застенчивая какая. Или… Немая, что ли? Мычит чего-то, испуганно пальцем ему куда-то за спину тычет.
Обернулся. Гуси???
– За мной! – скомандовал Глеб, ухватил девчонку за руку, и – припустили со всех ног. Вниз, к речке побежали. Не в крапиву же обратно лезть.
Никакие гуси, ясно дело, такого спринтерского рывка не выдержали бы. А, может, и вообще догонять не собирались, кто их разберёт… Но уж лучше, как говорится – от греха подальше! Рублёв ведь с нравами сельской живности знаком не слишком. На своём Ямале он даже обыкновенных куриц только в супе и видел…
…Стянув с себя треники и футболку, он стоял на песчаном берегу, расставив ноги, уверенно расправив плечи, уперев кулаки в бледные бока. Это нынешним летом был ого-го какой загорелый, Тоня всё повторяла – «ты у меня чернющий прямо», а к октябрю – сошёл загар, как и не было…
Коренастый, немного косолапый – для какого-нибудь балета может и плохо, а для футбола – очень даже хорошо. И для плавания – годится.
Вот мы сейчас и поплаваем! Красота! Ещё бы знать, как эта речка называется…
Глеб деловито щёлкнул широкой красной резинкой трикотажных плавок с самолётами-истребителями, и тут же покраснел, поймав восхищённый девчонкин взгляд. Вот деревня! На плавки уставилась. Трусов с самолётами не видала, что ли!
Он смутился, отвернулся, торопливо зашлёпал ногами по воде, забежав по колено, развернулся, раскинул руки, и с размаху плюхнулся на спину, подняв целый фонтан прохладных желтоватых брызг.
Она тоже зашла в воду. Какой там купальник! Сарафан, или что там у неё – стянула, и прям в длинной рубашонке в речку полезла.
Потом они брызгались. Сначала Глеб брызнул – легонько, издалека. Попал. Она даже не закрылась рукой, только заморгала испуганно. Он улыбнулся, наддал ещё. Через секунду они уже молотили ладонями по воде, щурясь и захлёбываясь от смеха. Наконец, нахохотавшись, и досыта нахлебавшись тёплой, чуть тинистой воды, Глеб первым запросил пощады.
– Ну всё, всё. Хватит! Ну, хорош уже! – он задрал кверху ладони, показывая, что сдаётся. – Погоди, на тот берег сплаваю!
Он перевёл дух, и с серьёзным выражением лица бросился в воду. Поднырнул, поплыл под водой – долго-долго.
Вынырнул на самой глубине, пошёл к противоположному берегу короткими, энергичными саженками. Но скоро устал, до того берега плыть передумал, и, перевернувшись на спину, отдался медленному плавному движению реки. Лениво пошевеливая ногами, подгребал только слегка, и глядя прямо вверх, в неяркую прозрачную синь тёплого летнего неба, вдыхал тинистый запах речной воды…
А всё-таки хорошо, что лето…
Наконец, фыркая и отплёвываясь, он выбрался на берег. Трусцой припустил обратно, к тому месту, где осталась на берегу девчонка, и где валялись его треники и футболка. По дороге скис немного: возвращаться оказалось нудно и долго.
Девчонку он заметил ещё издали – на неё и ориентировался – зашла в воду и