а… кто ж вас в Чечню-то пропустил? Да еще позволил охотиться на Теймураза?
Николай прикурил новую сигарету:
– Чечен один. Шах! О нем в свое время тоже писали газеты. Он с нами тогда на высотах дрался. Ему жизнью обязаны все, кто сумел отойти от обреченных позиций. Я в том числе. Он сейчас особым отрядом спецназа на Кавказе командует. Ну и взял к себе по старой дружбе. С ним, с его отрядом работали. А завалил я Теймураза как раз в той балке, по которой отходили раненые нашей роты. И по которой он, волчара, за нами тогда головорезов послал. Добить! Не получилось. У него. А у меня получилось. Разделал его на куски тесаком. Сегодня из Грозного, через Пятигорск, и прибыл сюда. А здесь…
Захарченко только и проговорил:
– Да, дела! И никому не сказал!
– Зачем? А чего говорить, когда еще ничего не было ясно! А сейчас сказал. Вам! Только прошу, не афишируйте это, добро?
– Но почему?
– Не надо! Не хочу!
– Ну, как скажешь.
Подполковник поднял бутылку. Она была пуста.
Предложил:
– Еще распечатать, Коля, а то не берет чегой-то?
Николай отказался:
– Хватит, Дмитрий Павлович! Не та, видимо, обстановка, чтобы кайфовать. Водка сейчас не расслабляет, а злит! Во мне же этой злости уже через край!
Подполковник согласился:
– Ты прав! Достаточно!
Горшков поднялся:
– Спасибо за прием, Дмитрий Павлович, хоть встреча и невеселой оказалась, но тем не менее. Поздно уже, пойду я!
Захарченко спросил:
– Да куда ж ты пойдешь, на ночь глядя?
– В гостиницу районную. Сейчас, в это время года, она пустует.
В проеме показалась супруга подполковника:
– Да кто ж тебя, Коля, отпустит? У нас и переночуешь. Места, слава богу, на всех хватит!
– Да неудобно как-то!
Подал голос Захарченко:
– Перестань, Горшков! Чего в гостинице клопов кормить, когда у нас нормально отдохнуть можешь.
Он обратился к супруге:
– Оля! Постели Коле во второй спальне!
Николай предупредил:
– Только я рано встану! Мне на семь часов машину до деревни обещали!
– Как встанешь, так и встанешь. Я тоже, по привычке, в шесть уже на ногах.
Пришлось Коляну соглашаться. Да и не хотелось ему никуда идти.
Этой ночью Горшкова мучили кошмары. Приснился пятилетней давности бой у высот. Волны наступающих бандитов, раскаленный пулемет, гибель друзей. Изуродованный командир роты Доронин. Но самое страшное приснилось под утро. Как наяву он увидел Теймураза. Увидел, как отбивает его вооруженную ножом руку, свой удар, отрубивший кисть бандиту, его кишки, перерезанное горло, из которого на Коляна лилась черная кровь. И почему-то вместе с кровью из раны выползали змеи. Тонкие, длинные, желтые, с широко раскрытыми красными пастями и клыками, как у собак. Змеи пытались достать Николая. А он рубил их ножом. Увидел отрезанную голову Костолома, которую лейтенант держал за бороду. Как наяву услышал глухой удар головы о каменистое дно балки, когда он разжал ладонь. Гольдина с пулеметом. Костю, отчего-то собирающего