у своего дома. Однако доехать до расположения Почтовой гильдии ему не дал его собственный конь.
У подвесного моста, ведущего в замок, Ветер без предупреждения вскинул задом и послал Филя в полёт – в ближайший сугроб. Сам же, с болтающимися поводьями, поскакал через мост в конюшни имперской стражи, до которых было рукой подать.
Выбравшись из сугроба, Филь прокричал ему вслед:
– Мерзавец, я же замёрзну! А тебя оттуда всё равно выставят, там нет места гражданским, я плачу за тебя Почтовым!
Драть горло на морозе было больно. «Ну и ладно, и пусть, – рассудил он. – Сегодня тебя там обогреют и накормят, а завтра я с тобой разберусь!»
Он поднялся следом за Ветром на мост. В силу старых заслуг являясь одним из немногих, кому был разрешён беспрепятственный проход в замок, он зашёл в каморку стражников и обратился к бородатому детине, гревшему ноги над жаровней с горячими углями:
– Пометь у себя в книге: Филь Фе…
Он сбился, так как не имел понятия, к кому ему следует идти. Видеть Клемента ему не хотелось до дрожи в коленях, а Руфина, чего доброго, начала бы обвинять его в разрушении помолвки с Метой.
– Одинова борода, ты откуда такой красавец? – удивился стражник нежданному гостю. – Весь в снегу, и нос белый. Где же ты так поморозился? Это твой конь только что проскакал? Кажется, он умнее тебя. Сейчас лучше сидеть в тепле, а не шлындать по улицам.
Филь увидел, как по замковому двору по направлению к Западной башне пронёсся в грязном тулупе, огромных онучах и косматой шапке не кто иной, как император Флав.
– К императору, – сказал он, вспомнив приглашение, принять которое сейчас было бы спасением.
– Что, прям к самому? – удивился стражник и, сверившись с книгой постоянных посетителей, недоверчиво хмыкнул: – Ну иди!
Филь бросился догонять Флава, но одеревеневшие от поездки ноги подвели его, и императора он упустил. Обнаружив себя около Западной башни – той самой, которую Флав разрушил четыре года назад, а недавно закончил строить заново, – Филь увидел в её стене низкую дверь, к которой вели свежие следы.
Потянув на себя покрытую инеем дверь, он ступил в полутёмное помещение периметром чуть меньше башни, освещенное светом факелов, к которым примешивался луч солнца, бившего откуда-то сверху.
На каменном полу, заваленном книгами и чертежами, у железной печи рядом с низким столом стоял Флав и гулко пил из большого кубка. Заметив Филя, он поставил кубок на стол и утёр рот.
– Вина хочешь? – спросил он.
– Нет, – сказал Филь.
– А будешь?
– Да!
«Хорошо быть Флавом!» – выдохнул Филь с блаженством, когда после двухчасовой бани зашёл в личную его императорского величества гостевую комнату и повалился в огромную пуховую кровать.
Банщик, долго работавший над телом юноши берёзовым веником, выгнал из костей сковавший их холод, вернув Филю подвижность и отличное настроение. Его дополнительно улучшило назначение, подписанное секретарём Клементом, по