топор, откидываясь назад. Лошадь под Риэль ринулась вперед и, громко, пронзительно заржав, споткнулась. Этот человек был магом – мастером металла; он направил поток магии из тела через артефакт и толкнул Малию влево, затем вправо и снова влево. Кислый привкус металла в воздухе заставил Риэль крепко зажать рот. Она выбросила вперед руку и направила на него всю свою силу, порожденную неудержимым гневом, который сейчас испытывала к врагу.
Жар прошел сквозь нее, от живота к пальцам. Ослепительно-белый шипящий сгусток энергии полетел на всадника и окутал его золотым коконом. На мгновение он застыл, очерченный ярким светом, а уже в следующую секунду корчился на земле, лежащий рядом с ним топор превращался в пепел.
Риэль промчалась мимо него. Она задохнулась от его запаха, от вида обуглившегося месива, которое когда-то было телом человека.
Точно так же, как когда-то ее мать.
В тот день они были дома, кругом горели свечи. После вечерней молитвы мать принялась отчитывать ее, Риэль рассердилась – и вдруг вспышка света.
Девушка взглянула на свои руки. Ее перчатки для верховой езды были обуглены, на ладонях появились кровавые разводы. Она развернула руку ладонью вниз, затем снова вверх. Бело-золотое сияние, мерцающее под ее кожей, мигнуло, затем совсем исчезло.
Солнечный свет.
Магистр Гиллори могла бы гордиться ею – истинным солнечным магом, той, которая может достать солнце голыми руками.
Она громко отчаянно расхохоталась. Что с ней происходит? Ее тело было разгорающимся костром, растущим вверх и вширь, и она не могла остановиться, сдержать это пламя.
Она уронила поводья, инстинкт кричал ей, чтобы она потянулась за оружием, и хотя ее рука схватила только пустой воздух, ее ладони потрескивали от жара. Ослепшая, в полном отчаянии, она с силой выбросила руки в сторону всадников из Борсвалла. Невидимая сила швырнула их на землю. Их лошади, освободившись от всадников, понеслись прочь, обезумев от страха.
Риэль оглянулась вокруг себя, ее подташнивало. Мир содрогался позади нее, простирающийся перед ней путь был покрыт паутиной трещин. Она чувствовала, что и ее разум так же разодран в клочья, как если бы ее сила разрушила все сдерживающие ее границы.
Где Одрик? Она дико оглядывалась в дыму и пыли.
– Риэль! – услышала она знакомый голос.
Одрик! Он шел, прихрамывая. Должно быть, она сбила его с лошади, как и его врагов. Риэль подстегнула Малию, направляя ее к принцу. Но Одрик при виде нее отшатнулся. Что-то ужаснуло его настолько, что он переменился в лице.
Что он увидел?
Толстая черная стрела просвистела мимо нее.
Риэль дернула поводья, разворачивая лошадь так резко, что сама почувствовала во рту вкус крови от порезанных мундштуком губ Малии. Она бросилась на человека, который стрелял в нее. Тот развернулся к ней лицом и, достав другую стрелу, наложил ее на тетиву.
Но только целился он не в нее, а в Одрика.
Риэль крикнула Одрику, предупреждая об опасности, а сама пришпорила Малию, посылая ее вперед, чтобы