животного, ему добрых слов нужно много больше, чтобы оттаял и зацвел». Потом Шульман бросал победный взгляд на курсантов и ликующе восклицал: «А как зацветут, мы их цап-царап – и в отдел!» Робкие курсанты поправляли Якова Израилевича: «Может, не надо в отдел-то? Это все-таки потерпевшие…» Яков Израилевич сразу же начинал кипятиться: «Эх, вы, непуганые голуби, птицы мира! Да вы понятия не имеете, что каждый второй потерпевший сам же и есть преступник, обезвредить которого наша прямая задача! Наведет тень на плетень, соорудит фальшивые декорации, и тогда поймай его, голубчика! Наблюдательность, внимательность к деталям, а также словам свидетелей и потерпевших, умение задавать правильные вопросы, мягкость и обходительность, грубость и хамство (все, разумеется, в свое время) – применение этих принципов поможет раскрыть любое преступление! Вот на чем зиждется наша работа! Впрочем, главное, конечно, – наличие серого вещества в голове. Я вам авторитетно заявляю, что на моей памяти было порядка четырехсот преступлений, жертвы которых были их виновниками! Губки бантиком, глазками хлоп-хлоп, посмотрите: я жертва! А сами-то, сами! Кто каннибализмом занимался – впрочем, это люди больные; кто золотишко бабушкино присвоить хотел, кто папу из квартиры переселить на кладбище, чтобы жилплощадь не занимал и не мешал плодиться и размножаться, кто вообще за машину, кусок железа, на близкого человека руку поднял… Земля и не таких подонков носит». Курсанты замолкали, пораженные глубинами падения человеческих существ в бездну преступной алчности.
– Светлана, – ответила женщина, тревожащаяся о судьбе мужа.
– Держу пари, что у вас есть фотографии вашего мужа, – иногда фразы высокого литературного штиля выскакивали из Филатова, чему он сам безмерно удивлялся.
– Конечно, есть!
Не родилась еще женщина, у которой не было бы фотографий мужа, сделанных, по ее мнению, в лучшие моменты совместной жизни. Светлана достала из шкафа пухлый альбом, из которого тут же посыпались на пол глянцевые фотоснимки.
– Нас интересуют фотографии, сделанные недавно. Сами понимаете, это делается для того, чтобы посторонний человек, который ни разу в жизни не видел вашего мужа, легко мог его опознать.
Светлана покопалась в альбоме и отложила несколько штук.
– Сделаны пять месяцев назад, в апреле, когда мы ездили отдыхать за границу.
– Вы ездили за границу? Куда?
– В Индонезию, на Бали. Мужу там понравилось. Природа, говорил, богатая. Жить бы, говорил, здесь и жить. Даже жара и то нравилась. По̒том обливался, как в парной, а все равно восхищался.
Филатов посмотрел на пропавшего. Обыкновенный мужчина, никаких особых примет вроде кавалерийских ног или глубокого шрама на правой щеке. Лицо голое, без усов и бороды, короткая стрижка. Волосы мышиного цвета.
– У вашего мужа были враги?
– Я уже говорила дежурному, что нет.
– Вспомните, не было ли у вашего мужа конфликтов с кем-либо. Период – месяц. Может, он ругался с соседом по гаражу. Или на остановке общественного транспорта