не зачем, я не смогу тебя нарисовать.
Всё что у меня есть- это мои картины…
-Ах-ахах успокойся, конченный ты придурок, чё ты тут с таким пафосом крышу мне пытаешься снести??!Пойми, Дело в твоей страсти к трещинам! Ты понимаешь, что у тебя ни копейки в кармане нет и не будет!
-Деньги меня не интересуют. Хотя нет, постой. Копейки вообще-то есть…
-Да что ж такое, ты что неполноценный??!Знаешь, что??!Популярности и признания на твою долю точно не выпадет!
Прошли мгновения молчания и тут художник очнулся, словно открыл новый мир после далёкого отсутствия:
-Никому никогда не рассказывай о трещинах…Кстати, о том, что человек любит он говорит просто, заметил это в моей речи? Когда я говорил про картины Малевича я сказал не множество, а много, слово «много» звучит гораздо проще «множества».
-Да это ведь совершенно разные слова и «много» звучит не так величественно…Помни-бумага как ветер, что бросает из стороны в сторону временно безыдейных!
-А как насчёт постоянно безыдейных? -Ответил вопросом художник отцу.
Филипп вышел и тут же забыл эту простую, на первый взгляд, избитую фразу, но записал в свой блокнот другую, более бредовую:
«-Да-Сказал он.
-Внутри витания осла-Ответил тот. »
Неожиданно он увидел певца, поющего на удивление красиво.
Внезапно, казалось бы, без всякой причины, прекрасный певец-чёрт знает почему поющий на улице, точно взвыл к небесам! Филипп почему-то бежал. -но через несколько мгновений, что представлялись в его мире, как несколько касаний об него слегка загоревшей рукой под благоприятным освещением. -Как не иронично до него дотронулся загоревший певец, загоревшей рукой, хотя освещение не было столь благоприятным.Клип снять не получиться. В общем не хватало только одного.
-Хочешь спою?
-Э-эх. Ну да, конечно.
-Как тебя зовут?
-…Филипп.
-Что ж, красивое имя…Дай сотню или хотя бы полтинник и я спою песню, посвящённую тебе…
-Когда?
-Прямо сейчас!
-Зачем, почему и в конце концов как?!-Воскликнул Филипп.
-Для начала отвечу только на один, самый интересный вопрос. -Он медленно достал из кармана каменную табличку с довольно широкой и глубокой, с, казалось бы, бесконечной, от влияния на незащищённый мозг
тленности и бренности бытия, чёрной бездонной бездной, что заполнили собой унылые без них и недостойные существования, просто линии с пустотой.
Художник и певец вдруг стали рвать на себе одежду. Они стали кричать, вся их жизнь, словно грубо стиралась об их громогласные голоса…
-Где вы все, где ваши души, неужели они задушили сами себя?!!
Тут, ещё громче, чем Филипп заорал загорелый и кстати говоря, пьяный певец, хотя его ор, как ни странно тоже казался пением. , от него сильно пахло перегаром. Вдруг он перестал орать и начал петь ещё лучше, чем в первый раз, это было гениально. Все аплодировали ему, причём стоя.
Текст