бабы стали собирать на стол. А как собрали, они сразу сели. Вначале сидели очень скованно, только после третьей чарки понемногу разговорились, адъюнкт разгорячился, стал рассказывать, как он сладко живёт в столице и как в прошлом году ездил в Германию, начал вспоминать всякие сальности про тамошних девок, все смеялись. Весело было! Только когда капитан пришёл домой, Степанида молча гневалась, капитан не выдержал, начал ругаться на неё. Правда, потом был сам собой недоволен, отвернулся к стенке и молчал как пень. Она вздыхала. За окном выла пурга.
Глава 3
На следующий день, 17 апреля, было воскресенье, первая седмица после Пасхи. Капитан встал, как обычно, рано, собрался, чисто побрился, позавтракал и вышел во двор. День был так себе, с позёмкой. Возле ворот стояли Пыжиков и Тарантуй, а остальные ждали на плацу. Капитан подошёл к ним. Костюков ударил в барабан, подняли прапор, потом они все, уже вместе с капитаном, развернулись и пошли к церкви. Возле церкви стоял Шалауров. О, подумал капитан, какой рачительный, новое дело освятить пришёл! – и усмехнулся. Но тут же помрачнел, так как сразу же подумалось, что остальные не идут никто, вся крепость, даже Степанида, потому что, говорят, кто служит, не рукоположенный. Вот так-то вот!
Они подошли к церкви. Костюков остановился возле звонницы, стал дёргать за верёвку, колокол мерно позванивал. Когда он отзвонил девять раз, капитан дал отмашку. Ситников открыл дверь, солдаты начали входить. Когда они все вошли, капитан сделал знак Шалаурову. Но тот не стал входить, а вдруг заговорил:
– Господин капитан, Василий Юрьевич! Не вели казнить, как говорится, но у меня опять к тебе дело. Преспешное!
Капитан внимательно посмотрел на Шалаурова, обернулся на дверь, увидел в ней Ситникова и сказал:
– Начинайте без меня.
Дверь в церковь закрылась. Капитан кивнул Шалаурову, тот начал:
– Ночью не хотел тебя тревожить, промолчал, а сам до утра глаз не сомкнул, места себе не находил! Ненадёжное это дело, Василий Юрьевич, времена сейчас сам знаешь какие, государыня крута, чуть что не по ейному, сразу на плаху! А тут как плаху миновать? Никак!
Капитан нахмурился, спросил:
– Что случилось? Отвечай толково!
– Не потянуть нам это дело, Василий Юрьевич, никак не потянуть! – с досадой начал Шалауров. – Никаких моих денег не хватит! А как взялся, так и отвечай! А что я отвечу? А… – Но тут он увидел, что капитан теряет всякое терпение, и потому быстро сказал: – Низкий тебе поклон, Василий Юрьевич, что ты меня вчера остановил. А так бы подмахнул подряд. А что дальше? Это же и в самом деле какие шлюпки? Это же ковчеги Ноевы! Они, я в чертежах смотрел, десяти сажен в длину, трёх в ширину, двух в глубину, и на них палуба, две мачты, а это ещё давай им канаты, блоки, прочий такелаж, и якоря, и цепь, и другого разного железного морского художества не сосчитать. Где мы всё это здесь возьмём? У нас не Архангельск, не Тобольск и даже не Якутск, у нас один кузнец на всю крепость. А сделать сказано к весне! А уже и так весна. Маяк я