словно ваксой для ботинок измазаны. Перья тонкие, ровные, острые. Он и сам иногда об них колется. Взгляд безразлично-брезгливый, губы в линию сжаты ровную. Руки в перчатках, пальто модное, брелок на ключах из золота. Пара секунд, и в магазине чудак скрывается…
Под взглядом пожёванной женщины, неспешно к машине двигаюсь. С интересом гляжу в окна матовые, провожу пальцами пОстеклу, ботинками по шинам стукаю. А джентльмен уже возвращается. Замечает меня и сразу гавкает, словно псина злая дворовая. Рычит сквозь зубы озлобленно, на улыбку мою душевную. Перья на крыльях вздыбливает. Защищает своё имущество. Но мимо летят ругательства, мимо цели слова проносятся, улыбка моя только ширится, настолько мне это нравится. Шагаю вперёд заворожено, руками его крылья захватываю. Они испуганно дёргаются, почувствовав кто их касается.
Что за прекрасные перья! Что за запах волшебно чудесный! Они нужны мне, нужны дОсмерти. Желаю забрать их немедленно…
Вот секунда – стояли двое. Ещё мгновенье, и слились воедино. Низкий, небритый бездомный стал холёным мужчиной…
Украв жизнь, забрав тело, поглотив душу его без остатка…
Выпрямился – привыкая. Отряхнулся небрежным жестом. Оглянулся на висящие за спиной без движения крылья. Широкие, смолянистые… мёртвые крылья, потерявшие своего хозяина… Провёл пальцами по перьям. Ничего не почувствовал. Хмыкнул чуть обиженно: «Не прижились», и потерял к ним интерес всякий. Крутанулся на каблуках с мрачной весёлостью, козырнул девке изношенной, что смотрела не мигая, не двигаясь, и залез в карету свою новую, ключами в руке поигрывая.
Мотор подчинился, зарычал низко, зазывно. Ему всё равно кто за вожжами. Не наделён он совестью. И, как и я – не знает жалости. Педаль газа вжимаю и без сожаления покидаю колонку душную, и девку, что смотрела так призывно, а после – испуганно.
В город большой, в город человеческий направляюсь я, предвкушаю забавы и радости. Ведь демоны, они шутники великие… Особенно демоны отцом наказанные… Бескрылые демоны. Демоны безликие.
***
Раскинулся город, огнями золотыми усыпанный, от самого моря и в глубь материка песчаного. Крутит боками, красуется, перед гостем из далека прибывшим. Не ведает город душный, прокуренный, кто пожаловал к нему этим вечером.
Я – демон до крыльев безудержный, с новой личиной человеческой, с застывшим сердцем небьющимся. С каждым встречным здороваюсь, на крылья чужие заглядываясь, пальцами тянусь к мягкой прелести. Но не люб людям демон завистливый, в стороны они расступаются, перья топорщат испуганно, подальше уйти стараются. Не видят, кто перед ними, но чувствуют. Не ведают, что крылья носят, но прячут их. Инстинкты отцов не забываются. В вечных душах страх, как мир древний, просыпается. Бегут, прячутся, да только всё без толку.
Ухмыляюсь такой разборчивости. Не я, так сами вы крылья погубите. Как летать не помните, как парить не знаете, высоты, словно крысы боитесь. После часа рокового от земли оторваться не сумеете,