давайте перейдем к главному. У меня имеются показания тех бойцов вашей группы, которые бежали из плена. Они говорят, что боевики содержали вас в отдельной камере и выводили на прогулку одного. Да и кормили вас, как сказали те же бойцы, особо, не как всех остальных. С чего бы это такие льготы? Можете вы мне это объяснить?
Россомахов в ответ только плечами пожал и сказал:
– Могу только предположить.
– И что же вы предполагаете?
– Я предполагаю только два варианта. Первый таков: ко мне, российскому офицеру, боевики относились особо потому, что желали завербовать. Второй: меня таким вот образом подставляли, а кого-то прикрывали, защищали от подозрений.
– Я бы вам поверил, если бы не одно маленькое «но».
– Какое именно? – почти с презрением спросил Россомахов.
– Вы же не будете отрицать, что оставили в штабе, когда уходили на операцию, свои документы?
– Не буду, конечно. Это обязательно при проведении любой диверсионной операции. Вы должны это отлично знать, потому что само мероприятие, проводимое нами после разработки в разведотделе дивизии, утверждалось именно вашим ведомством как куратором. Да, согласно разработанному плану, я собрал в группе все документы и телефоны сотовой связи, сложил в мешок, который дежурный по разведотделу опечатал своей печатью. Я сдал его в разведотдел штаба дивизии на временное хранение. Так полагается делать всегда, если вы этого, товарищ полковник, не знали.
Полковник Савелкин притянул к себе свою папочку из искусственной крокодиловой кожи, вытащил оттуда небольшую стопку документов и смартфон. В стопке сверху лежал паспорт в темно-зеленой обложке, очень уж хорошо знакомой Виктору Васильевичу. Она была сильно потерта, но подполковник Россомахов сразу узнал свой паспорт, под которым располагались, выглядывая углами, удостоверение личности офицера и водительское удостоверение. Снизу лежал загранпаспорт. Стопочку документов полковник положил отдельно от смартфона и спросил:
– Это ваше?
– Утверждать не берусь, но думаю, что это мое.
– Смартфон тоже ваш?
– Не буду гарантировать, скажу лишь, что у меня был точно такой же.
– Даже если вы будете отпираться, мы все равно докажем, что это ваш смартфон, просто выясним это по звонкам.
Россомахов сразу понял, что со смартфоном что-то связано, не знал, что именно, но вида не подал и проговорил:
– Да, именно девять месяцев назад я и купил этот аппарат. До этого у меня был другой, попроще.
– А где сейчас тот, старый?
– Скорее всего, где-то дома валяется. Точно я просто не помню.
– С того телефона вы раньше разговаривали с Теофило Лопесом?
– С полковником Лопесом я познакомился уже в плену. Он меня трижды допрашивал. При побеге я убил его и бежал прямо с допроса, через окно кабинета! Раньше я с ним никогда не встречался и бесед не имел ни очно, ни по телефону. Если вы не согласны, то постарайтесь доказать свое мнение. Военный суд, я думаю, ваше мнение может