здания, спрятанного в глубине двора за металлическим заборчиком, она не могла избавиться от щемящего чувства внутри. Вот и сейчас… Так много связано с ним. Впрочем, «много» – это не значит ничего. Вернее было бы сказать, что «все» связано именно с ним: и жизнь, и слезы, и любовь. Как бы банально это не звучало.
Ирине еще нужно было проехать несколько остановок. Она села на освободившееся место, прислонив голову к окну, и прикрыла глаза.
И сразу растворилась в воспоминаниях, очутившись внутри старого здания на Моховой…
Вот с балкона второго этажа вниз идет роскошная мраморная лестница… Такой знакомый и навсегда родной вид факультета журналистики для тех, кто здесь когда-то учился… Или будет учиться еще.
… Вот из дверей одной аудитории выпорхнула какая-то девушка. Пока что она движется по балкону, теряясь среди других студентов. Но вот она ступает на роскошную белую мраморную лестницу и теперь ее можно рассмотреть. Стройная, высокая, с копной длинных черных, почти да талии распущенных волос, с выразительными карими глазами она быстро сбегает по лестнице.
Она, естественно, не может видеть себя со стороны. Но ее видят, за нею наблюдают те, кто стоит на балконе. Одни – как будто безразлично, лениво затягиваясь сигаретой, другие – с явным интересом. Какой-то худенький, низенького роста, в больших очках, с большим носом и почти открытым ртом парень не сводит с нее восторженных глаз, стоя внизу, у основания лестницы.
Молодой человек, о котором бы сегодня сказали, что он «лицо кавказской национальности», явно закомплексован и безнадежно влюблен. Так, как только может быть влюблен вчерашний школьник в старшекурсницу… Она стремительно приближается к нему. Она уже совсем близко, и столкновение неизбежно. Но в его глазах она все еще продолжает парить где-то там, в воздушных сферах, как, наверное, парила когда-то девушка в глазах студента Шурика из известного кинофильма… ОНА – КОРОЛЕВА, ОНА – ЦАРИЦА… в облегающих джинсах и футболке, с развевающимися волосами, красивая, счастливая. Так может быть счастлива только молодость, еще не знающая ни утрат, ни разочарований, когда вся жизнь впереди, когда море по колено, когда многое видится в розовом цвете, когда… когда…
Она врезается в очкарика, почти сбивая его с ног. Ей приходится обнять его, чтобы удержать равновесие обоим…
– Ой, – невольно вырывается междометие из ее уст.
– Ираклий, – смущенно говорит он с сильным акцентом, протягивая руку и еще не придя в себя от нечаянно свалившегося на него счастья. (Ведь он столько раз проигрывал в уме ситуации, при которых якобы случайно можно было бы заговорить с ней в буфете или в факультетской библиотеке, но так и не решился).
– Ирина, – произнесла она, смеясь, хватая его за руку и увлекая за собой на улицу, во дворик факультета, где у памятника «о, великому!» Михаилу Васильевичу Ломоносову ждали ее друзья-однокурсники. Еще удерживая правой рукой Ираклия, она помахала друзьям левой рукой, а затем загнула на руке большой палец, показывая, таким образом, результат экзамена, сданного на четверку.
– Ну что так долго? Мы уже все извелись, – радостно подскочила к Ирине симпатичная, девушка, отделившаяся от компании у памятника Ломоносову.
Девушку звали Наташей.
– Ой, Ирка… с днем рождения! – обняла и чмокнула ее в щеку Наташа. – И не переводя дух, продолжила, любуясь новыми темно-синими вельветовыми джинсами Ирины, – где достала, у кого отхватила?
(Надобно здесь заметить, что было это время – и не столь отдаленное – когда вещи не покупались, а «доставались», «отхватывались» у спекулянтов, знакомых, и прочих третьих лиц с переплатой).
– У студента-иностранца из развивающейся страны, – с легкой иронией ответила Ирина.
– Сколько переплатила? – не унималась подруга.
– Полтинник. Родители почтовый перевод прислали по случаю дня рожденья, – отвечала Ирина на расспросы любопытной Натальи.
Ирина обернулась назад. Подхваченная и увлекаемая подругой, она вспомнила об Ираклии. Тот остановился неподалеку, наблюдая за происходящим, пряча лицо за веткой дерева. Он даже ухватился за нее рукой и притянул ветку к лицу. Явно тщетно. Чахлая растительность не скрывала крупного носа и блестящих стекол очков…
Ирина не могла сдержать улыбки.
– А, может, присоединишься к нашей компании, конспиратор?
Гамма чувств пробежала по лицу Ираклия. Он посмотрел на трех рослых парней, к которым подошла подруга Ирины – Наташа. Но дело было не только в их насмешках, если бы он даже и принял приглашение девушки.
– У меня сейчас экзамен. Точнее, я «хвост» сдаю … по стилистике русского языка. Такой предмет трудный. Точнее, язык… Сказали, если не сдам – отчислят.
– А-а-а… – протянула Ирина. – Не бойся. Сдашь. Все сдают. Ни пуха – ни пера.
И легкой походкой она, наконец, направилась к друзьям. Но еще раз обернулась. Ираклий стоял в той же позе, не выпуская ветку из рук.
– Не грусти, Ираклий, еще увидимся! – сказала она на прощанье.
– Какые наши годы,