день халтурит на служебной машине. После день пьет и день протрезвляется.
– Откройте нам, пожалуйста, подъезд своим ключом, – попросил Иван.
Поднялись по обшарпанной лестнице на четвертый этаж.
– Скоро выпустят всех нас на волю. Ветер будет лохмотья трепать. Чтобы быть нам одетым и сытым, мы по новой пойдем воровать, – разливался из-за двери хмельной голос под аккомпанимент гитары.
Позвонили. Дверь распахнулась. На пороге стоял парень, похожий на человека с фоторобота.
– Я-то думал девки пришли! – разочарованно дыхнул он на сыщиков перегаром. – Чего надо, мужики?
– Поговорить для начала, – ответил Иван. – Вон, какой шум поднял! Соседи жалуются, дескать барабанные перепонки от твоего музона рвутся.
– Перебьются! Я – выходной! Имею право! Вы хоть представляете, к кому, чмо, ломитесь?! Валите отсюда! Не то свисну – дышать нечем будет!
– А если так? – протянул удостоверение Родичев.
Щеглаков попытался захлопнуть дверь. Хомутов не дал. Персонаж с фоторобота рванул в квартиру. Успел выдернуть из куртки нож. Однако нанести удар не успел. Сам огреб от Юрия мощный удар ногой. С воплем:
– Герои не сдаются! – полетел на пол.
Иван наступил на руку, не выпустившую оружие. Хрустнули кости. Противник со стоном выпустил нож. Ему еще слегка поддали, заковали в наручники. Все же Щеглаков сумел высунуться из открытого, не смотря на ноябрьский холодок, окна, засвистеть. Вскоре на дверь посыпались тяжелые удары. Юрий глянул в глазок. На площадке стояла пятерка амбалов. Лупила ногами по двери.
– Щеглак, ты живой? – спросил один из них.
– Дверь ломайте! Тут козлы позорные пришли! Бабло с меня вымогают!
– Ты хоть понимаешь, какой срок огребешь за вооруженное нападение на сотрудников полиции? – осведомился Иван и получил в ответ неоднократно слышанное:
– Я тебе, волчара, десять таких «красных книжек» покажу!
Дверь тем временем затрещала под ударами.
– Придется прекращать это безобразие, – вздохнул старший группы. – Ты не только себя, ты своих шестерок под статью подвел!
Хомутов распахнул дверь. В жилище влетел мордоворот. Получив ногой в грудь, выпал из квартиры. На помощь Юрию вылетел Родичев. Замелькали руки-ноги. Нападавшие, матерясь, посыпались с лестницы. Опера преследовали их, добивая мощными ударами. Пара осталась лежать, троица сумела улизнуть. Матерившихся маргиналов заковали в наручники, подняли в квартиру. Там уже корчился на полу Щеглаков.
– Пытался ногами отмахиваться, – доложил Петров. – Пришлось немного успокоить. Я позвонил муниципалам. Они выслали «воронок». Нож я аккуратно, платком, поднял. По-моему, на нем следы крови.
– Молодец, «молодой»! – похвалил майор. – Ты этого позорника не покалечил?
– К сожалению – нет! Учел, что кухня – не ринг. Много острых углов. Не приведи Господь,