ведь курить бросил…
Кречетов сделал вид, что не слышал.
– Связь с оперативной группой есть?
– Да, ждут нашего сигнала.
– Надеюсь, не понадобится. Савин, иди в зал, садись за свой столик. Судя по картинке, народ уже собирается.
– Вас понял, – Савин кивнул и, мельком оглянувшись на замерший во мраке крылатый силуэт, вышел.
– А я? – решилась спросить Резникова.
– А вы пойдете позже в разгар вечера. Чтобы не вызывать подозрений и вопросов у охраны.
Кречетов дождался, пока Савин появится на камерах охраны, оглядел остальные два монитора, вздохнул и вышел в соседнее помещение.
Там электричество гудело в проводах, в стенах и, казалось, в самом воздухе. Федька стоял, глядя на мерцающие огоньки различных датчиков. Их отблески отражались в его глазах и рожках. Крылья же в этой темноте могли бы и вовсе показаться настоящими, если бы не широкие резинки, перетянувшие крепкие Федькины плечи.
– Я когда смотрю на какую-то незнакомую технику, всегда пытаюсь понять, как она работает, – признался он.
– И как сейчас – выходит?
– Нет. Слишком мудрено.
– А человека понять еще труднее, – Кречетов прислушался: Климов с Резниковой за стеной тоже о чем-то негромко переговаривались. – Ты раньше пересекался с майором Климовым?
– Он тогда был капитаном. Встретились разок на одном задании.
– Он тебя запомнил, похоже.
– Ну, сегодня совсем накрепко запомнит.
– Федь, ты, пожалуйста, не переигрывай.
– Да я же вам говорил, что роль у меня на три минуты…
– Я не про шоу.
Федька улыбнулся, лукаво закусив губу.
– Весь мир – театр. Ладно-ладно, Андрей Павлович, не тревожьтесь. Постараюсь держаться в рамках образа.
– Не холодно босиком?
– Я не мерзну. Могу в таком виде по двадцатиградусному морозу идти несколько километров. Даже когда рухну, не умру – надо будет аккуратно разморозить. Крот ведь об этом писал в первом разделе. А вы так и не выучили наизусть?
– Времени, Федя, нет, чтоб зубрить, – вздохнул Кречетов. На самом деле, первый раздел он помнил достаточно хорошо, но одно дело – читать, что «объект переносит низкие температуры» и совсем другое – видеть, как Федька стоит босой на бетонном полу: – Почему тебе перестали доверять именно в семидесятые? Почему не раньше? Ты ведь до этого работал на царскую разведку…
Федька подступил ближе и заговорил тихо:
– Я ни на кого раньше не работал, Андрей Палыч. Я играл. Вблизи престола всегда интересно, всегда на кураже.
– Но ведь однажды престола не стало.
– Да. Мне как раз тогда Романовы окончательно оскомину набили. Ну-ну! Не смотрите так! Рога у меня игрушечные. Я просто принял ту сторону, которая мне больше нравилась. Мое вмешательство ничего не изменило. Только, может быть, спасло несколько жизней красноармейцев. Но в семидесятые, после всех войн, холодных