коридору к темной прихожей.
– Сюда юный Макфарлейн должен был вернуться за шляпой после того, как расправился с Олдейкром, – объяснил инспектор и, многозначительно понизив голос, добавил: – А теперь взгляните сюда.
Он театральным жестом зажег спичку и поднес ее к стене. На белой штукатурке красовалось пятно крови. Присмотревшись, я увидел, что это было не просто пятно, это был отчетливый отпечаток большого пальца.
– Рассмотрите его хорошенько, мистер Холмс. Посмотрите в лупу.
– Я это и делаю.
– Вы ведь знаете, что в природе не существует двух одинаковых пальцев?
– Да, что-то такое я слышал.
– Тогда сравните этот отпечаток с восковым слепком с большого пальца правой руки Макфарлейна, который был изготовлен сегодня по моему указанию.
Когда он приложил восковый квадратик к стене рядом с пятном крови, безо всякой лупы стало понятно, что оба отпечатка были оставлены одним и тем же пальцем. Я понял, что теперь-то судьба нашего несчастного клиента решена.
– Уже все ясно, – сказал Лестрейд.
– Да, все ясно, – непроизвольно отозвался я.
– Действительно, теперь ясно все, – повторил Холмс.
Что-то в его голосе меня насторожило, и я повернулся к нему. Удивительная перемена произошла с его лицом. Теперь оно буквально сияло от радости, глаза сверкали, как звезды, и мне показалось, что он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Вот так так! Вот так так! – наконец сказал он и покачал головой. – Кто бы мог подумать! Надо же, какой обманчивой бывает внешность. С виду ведь такой приятный молодой человек. Это хороший урок нам всем: не полагаться только на свое суждение, не так ли, Лестрейд?
– Да, кое у кого из нас есть склонность к излишней самоуверенности, – согласно закивал Лестрейд. Подобная дерзость с его стороны, разумеется, не могла не вызвать негодования, но мы были не в том положении, чтобы возмущаться.
– Просто поразительно, что молодого человека угораздило приложить к стене палец, когда он снимал с крючка шляпу! Хотя, с другой стороны, это ведь вполне естественное движение. – Внешне Холмс оставался совершенно спокоен, но нельзя было не заметить, что все тело его от волнения напряглось, как пружина. – Да, Лестрейд, а кто сделал это замечательное открытие?
– Экономка, миссис Лексингтон. Она указала на него дежурившему ночью констеблю.
– А где находился констебль?
– Охранял комнату, в которой было совершено преступление. Следил, чтобы все оставалось на своих местах.
– Почему же полиция не заметила этого отпечатка вчера?
– Ну, у нас не было причин обращать особое внимание на прихожую. К тому же, как видите, отпечаток этот расположен не на самом видном месте.
– Да-да, конечно. Я полагаю, у вас нет сомнений, что этот след был здесь и вчера?
Лестрейд посмотрел на Холмса, как на сумасшедшего. Признаться, я сам недоумевал, что могло так развеселить Холмса, а его последний вопрос удивил меня особенно.
– А