связано с моим визитом к вам.
Мой друг взял прелестную ручку девушки и очень внимательно осмотрел ее, лучше сказать, подверг изучению, поскольку взгляд его оставался холодным и сосредоточенным, как у биолога, исследующего любопытный образец.
– Прошу меня простить. Такая уж у меня профессия, – сказал он, отпуская ее. – Я чуть было не принял вас за машинистку. Конечно же, сейчас для меня очевидно, что вы занимаетесь музыкой. Ватсон, вы обратили внимание на утолщения кончиков пальцев, которые характерны для обеих профессий? Однако лицо отражает одухотворенность, – он аккуратно повернул лицо гостьи к свету, чтобы получше рассмотреть, – которую печатанье на машинке не порождает. Эта леди – музыкант.
– Да, мистер Холмс, я даю уроки музыки.
– Судя по цвету лица, я полагаю, в деревне.
– Да, сэр, недалеко от Фарнема, на границе Суррея.
– Чудесное место. С ним у меня связано множество воспоминаний. Помните, Ватсон, как раз там мы взяли Арчи Стенфорда, фальшивомонетчика? Итак, мисс Вайолет, что же произошло с вами недалеко от Фарнема на границе Суррея?
И леди удивительно ясно и четко изложила нам свою интересную историю.
– Моего покойного отца, мистер Холмс, звали Джеймс Смит, он был дирижером оркестра в старом театре «Империал». После его смерти мы с матерью остались совсем одни. Из родственников у нас был только дядя, Ральф Смит, который уехал в Африку двадцать пять лет назад, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Жили мы на то, что зарабатывал отец, поэтому, когда его не стало, для нас начались тяжелые времена. Однажды нам сказали, что в «Таймсе» появилось объявление о том, что нас кто-то разыскивает. Можете себе представить, как мы обрадовались, когда подумали, вдруг нам кто-нибудь оставил завещание. Мы сразу же нашли юриста, адрес которого был указан в объявлении, и у него встретились с двумя господами, мистером Каррутерсом и мистером Вудли, вернувшимися после поездки в Южную Африку. Они сказали, что дядя был их другом, но несколько месяцев назад он умер в Йоганнесбурге{34} в ужасной нищете. Перед смертью он очень просил их разыскать нас и помочь нам, если мы нуждаемся. Нам показалось странным, что дядя Ральф, который ни разу не вспомнил о нас при жизни, умирая, проявил такую заботу, но мистер Каррутерс объяснил, что мой дядя узнал о смерти брата незадолго до кончины и почувствовал себя ответственным за нашу судьбу.
– Простите, – прервал рассказ Холмс. – А когда состоялся этот разговор?
– В декабре… Четыре месяца назад.
– Прошу вас, продолжайте.
– Мистер Вудли показался мне очень неприятным человеком. Пока мы разговаривали, он не сводил с меня глаз. Представьте себе: рыхлое лицо, рыжие усы, грубый и противный молодой человек, еще эти прилизанные волосы на прямой пробор. В общем, я подумала, что такого мерзкого типа я еще не встречала… Наверняка Сирил не захотел бы, чтобы я водила знакомство с таким человеком.
– О, так его зовут