чувствовал ее тело. Теплую кожу, упругую, бархатистую. Толчки ее пульса…
Непонятное бормотание, распевное, затягивающее меня, оплетающее, как паутина…
И глаза. Теперь я не мог оторваться от них. Они были всюду, большие, огромные, прозрачно-голубое море. Я тонул в них.
А мое тело… Будто невидимые нити связали нас с ней в одно целое. Удары ее сердца отдавались через ее и мою кожу – через нашу кожу – в меня, в унисон с моим сердцем… Мы стали одни телом. Общее тело, общая жизнь.
Она моргнула – медленно, с нажимом. Словно дала кому-то ответ: «да, теперь».
И что-то изменилось. Где-то далеко сбоку, за пределами ее огромных глаз. Там, где прыгали тени, и я ничего не мог различить…
Я попытался взглянуть туда – но не мог оторваться от ее глаз. Мои глаза не слушались меня. Я вдруг понял, что очень хочу моргнуть – но даже моргнуть не могу. Ни один мускул не двигался. Глаза слезились, их резало – но я мог смотреть только в ее зрачки, огромные, как темнота воды в глубине колодца.
Связанный с ней в единое целое. И сейчас невидимые пуповины напряглись до предела. Что-то продиралось из нее в меня, а из меня – в нее. Кожу продирали миллиарды крошечных игл…
А за мной что-то менялось. Что-то двигалось.
Рука, державшая меня за голову, дернулась, а в следующий миг что-то появилось под моей шеей. Холодное и острое.
Нож! Это нож! Сейчас он…
Я хотел вырваться из его руки, соскочить с голого женского тела, броситься бежать – но не шевельнуться. Даже не моргнуть, чтобы унять резь в глазах. Невидимые пуповины проткнули меня всего, каждый кусочек моего тела – я падал куда-то…
Лезвие прижалось к шее.
Ее глаза не отпускали меня. Она даже не взглянула вбок, но я понял, что вот сейчас что-то опять изменится. И на этот раз измениться могло только то, что…
Я закричал – но крика не было. Язык лежал во рту дохлой лягушкой, безвольный и чужой. Губы не раскрылись, голосовые связки не задрожали. Я хотел закричать, я до безумия хотел позвать – должен же быть кто-то, кто может это остановить! Кто-то, кто спасет меня!
Так не должно быть, не должно! Так не может быть! Спасите меня! Спасите!
Я не издал даже урчания. А она снова моргнула – медленнее и сильнее, чем обычно. Отдавая еще один приказ.
И лезвие вжалось в мою шею.
По коже потекли теплые струйки. Все больше, все быстрее – я уже чувствовал, как горячие струйки сбегают с шеи мне на грудь, растекаются по животу, перескакивая на ее твердые соски, на ее груди, на ее тело. И вместе с этими струйками крови – задрожали нити, связавшие нас. Миллиарды игл вошли в меня глубже, пронзив с каждой стороны, каждый кусочек, всего, целиком. В полной неподвижности, не двигая ни одним моим мускулом – что-то выкручивало меня, выворачивало наизнанку…
Она уже не пела, лишь тихо шептала. Губы едва двигались, слова давались ей с трудом.
А глаза – так близко, такие огромные…
Лезвие медленно ползло по моей шее, вспарывая кожу и погружаясь