зеркало. И красивыми. Да, действительно, если хочешь быть красивым – терпи!
Он очень уставал на работе. Ведь он был настоящим мужчиной и изо всех сил старался облегчить долю своей верной подруги, трудившейся рядом с ним. Он принимал на себя тяжёлые шаги грузного директора и, защищая её, подставлял под них свои руки, плечи и спину, успевая улыбнуться ей, или шепнуть на ушко ласковое слово. Особенно досаждала им юркая секретарша, сновавшая взад и вперёд по приёмной, и норовившая делать больно своими острыми каблучками. Садистка! После этого у него саднило плечи и руки, а в пояснице не утихала тупая боль. Неделя заканчивалась, и в выходные Она заботливо лечила его ушибы и раны, кормила вкусным обедом и ворковала у него на плече.
Прошли года.
Время наложило свой отпечаток на дом в центре города. Теперь он не казался тем красавцем, каким вышел из-под рук уже ушедших на покой строителей. А ведь снаружи он был каменным, что же тогда говорить о его деревянном нутре…
Лак на паркете потрескался и стал облезать, влага и грязь с подошв посетителей избороздили морщинами облик когда-то молодой прекрасной пары. Они замечали, что стареют, силы оставляют их, а голоса стали скрипучими.
«Время, время… – всё чаще просил Он, – будь к нам милосердным, продли дольше наш век»…
Но время безжалостно даже к себе, что уж говорить о старом паркете. И настал тот день, когда равнодушные руки разобрали паркет и бросили Их в кучу старого хлама на заднем дворе. Так, держась за руки, они пролежали достаточно долго и умерли в пламени большого костра, разведённого дворником. В один день, в один час и в одну минуту…
Родинки
Жил да был маленький Мальчик. Глазки у него голубые ясные, словно небо весною раннею, носик-курносик небольшой, да ох уж и озорной-то какой, а волосы густые, ершистые, что тебе пшеница наливная-золотистая. И ещё родинки. Одна на среднем пальчике уродилась, другая возле локотка расположилась, а третья на самой щёчке присоседилась.
И жили они в мире, да в согласии; днём спали-отдыхали, а по ночам, когда Мальчика сладкий сон-дрёма в кроватку укладывал да убаюкивал, в гости друг к дружке похаживали, чайком баловались, шутками-прибаутками забавлялись.
Только однажды, знать, кошка чёрная промеж них пробежала. Закричали они, заспорили: кто главнее и важнее из них будет, кого из них Мальчик больше всех любит.
– Я – самая главная! – шумит родинка на пальчике. – Я всегда на самом виду: и рисую-то я, и кубики собираю-то я, и колбаску с хлебушком держу – не выроню. Больше всех меня Мальчик наш любит.
– Ну, уж нет, я главнее тебя, – запалилась родинка на локотке. – Захочу локоток согну, а захочу и разогну, и тогда и на пианино не поиграешь и колбаску не возьмешь.
– А я, зато, выше всех устроилась, – перебила их родинка на щёчке. – Я на щёчке сижу, на вас сверху гляжу, значит, я и есть самая главная и любимая.
Ох