тетрадей, оставляя за собою ломаные линии слов и предложений.
Наконец, всё было кончено, последняя точка поставлена, и класс загалдел, задвигался, долго сдерживаемая энергия поглотила голос учительницы, рвущийся на самых верхних тонах.
– Ирка, ты как написала: «шивола», или «шевола»? – страшным голосом зашептала худенькая, вертлявая девчушка, толкая в бок свою соседку.
– Я, Шивола, а ты?
– Я тоже. А ты с большой буквы, или с маленькой?
– С большой…
– Сдавайте тетради, сдавайте… быстренько… быстро! – рука учительницы в ожидании зависла над партой, и в неё были послушно вложены две тетради с загадочным словом «ШИВОЛА».
По дороге домой, девочки едва не рассорились из-за этого таинственного слова. Ирка утверждала, что «ШИВОЛА» – это дикое животное, которое можно увидеть в зоопарке, а её соседка по парте уверяла, что это большая охотничья собака с ушами до земли и пушистым хвостом-колечком.
Дождавшись пришедшего с работы отца, Иришка еще в дверях прыгнула ему на шею и жарко зашептала на ухо.
– Погоди-ка, погоди… Мы ведь были в зоопарке совсем недавно…
– Ну и что же, папочка, ну и что же. Мы ведь не всех зверей увидели. Туда новых привезли, из Африки…
– Ладно, только дай мне поскорее умыться, а в воскресенье пойдём в зоопарк, если не нахватаешь двоек…
– Нет… нет… нет. Да… да… да, – заплясала от радости девочка, не забыв, однако, прихватить с собою в комнату папин портфель.
А глубокой ночью, она плыла на длинной и узкой лодке по широкой реке Лимпопо. С берегов, заросших пальмами, лианами и диковинными цветами, доносились крики обезьян, рычанье львов и трубные голоса, спустившихся на водопой, слонов.
Девочка крепко прижалась к доброму, лохматому, похожему на большую охотничью собаку ШИВОЛЕ, и он благодарно лизнул её своим тёплым шершавым языком прямо в коротенький вздёрнутый нос.
Девочка и клавиши
В одном большом городе, на тихой улочке, в маленьком старинном особнячке жила девочка. Девочка как девочка, с двумя косичками-хвостиками, в которые мама вплетала узенькие разноцветные ленточки, с большими, чуть удивленными голубыми глазами и маленьким вздёрнутым носиком, который придавал ей немного надменное выражение. Впрочем, так думали те, кто впервые видел девочку, а те, кто знал её давно, понимали, что это говорит лишь о весёлом и несколько своевольном нраве, и только.
У девочки были две большие мечты. Первая мечта совсем уже скоро должна была сбыться: осенью она шла учиться в школу, а вторая…
Со второй было значительно сложнее. Дело в том, что девочка страстно любила музыку. Ещё не научившись лепетать первые слова, она старательно подпевала папе и маме, которые пели ей колыбельную, а едва научившись ходить, неуклюже и смешно приплясывала под музыку, потешая и умиляя взрослых.
– Какая музыкальная девочка, – говорили они, и от этих слов у неё сладко