юности постоянно занимался спортом. Он бегал с барьерами, плавал на байдарках, играл в футбол, занимался греблей в клубе юных моряков. Да и кто бы мог заподозрить, что городской еврейский мальчик может при желании обогнать весь взвод и первым сорвать финишную ленточку, а если понадобится, то еще и забить гол в левый верхний угол кирзовым сапогом. После двух марш-бросков на построении Пасюк вдруг, немного смущаясь, поставил Штейна в пример остальным:
– Ну? Еврей может, а вы, славяне, нет?
После этого Лёва неожиданно для себя стал командиром отделения.
Отмечу одну немаловажную для нашего рассказа деталь. События происходили в конце семьдесят седьмого года прошлого века. То есть учебка готовила специалистов, необходимых для строительства объектов московской олимпиады. Машинисты башенных кранов – крайне дефицитная в то время профессия. Командир взвода лейтенант Банькин, построив подчиненных, доложил:
– Курсанты, Родине нужны механизаторы. Поэтому срок вашего обучения будет сокращен. Ваш выпуск состоится не в мае, а в марте. Лучшие из вас поедут служить в Москву.
Штейн и не сомневался в том, что по всем параметрам окажется лучшим. И теория, и практика давались Лёве легко. Он не боялся высоты, легко управлял махиной крана. Кого же еще посылать в Москву, как не его?
Но кто мог подумать, что и здесь существовали ограничения? Пятая графа советского паспорта, то есть национальность, вставала непроходимым шлагбаумом на пути многих. Лёва не был исключением. И где? Ехать пахать на стройку, пусть и в столицу, тоже было не положено. Черт возьми! Впору было бы эмигрировать, как и отъезжающие первой волны. Отслужив, конечно, срочную службу.
***
Эмиграция, если честно – последнее дело. Это означает, что человек признается в своей несостоятельности, сдается перед обстоятельствами. Все, говорит, звиздец, больше так не могу. Заберите меня отсюда скорее, господа сионисты или америкосы.
А вот вам хрен! Это моя страна, пусть она сама так и не считает. Не нравлюсь, катитесь отсюда сами. Только так, и не иначе.
***
У Лёвы в юности было много друзей. Но главных, которые на всю жизнь, трое. Павел, Володька и Юра-капитан. Они особенно сдружились в клубе юных моряков, в котором занимались без малого пять лет. Четверо друзей стали экипажем четырехвесельного яла номер два. Штейна посадили на правый бак, то есть на место правого заднего гребца, как самого слабого из всех. Типа, для мебели. Чтобы не портил общую картину. Так оно, вообще-то, поначалу и было. Но через год Лёва так окреп, что легко поддерживал бешеный ритм, задаваемый Юркой-капитаном. За что удостоился от него короткой, но емкой похвалы «зашибись» и дружеского удара по плечу. Что само по себе ничего бы и не значило, если бы не знать, с какой иронией поначалу его друзья относились к возможности занятия Штейна физическим трудом, а тем более, спортом.
Есть, правда, пара видов спорта, в которых евреям можно себя проявить. Это, в первую очередь, шахматы. Во вторую – фигурное катание. Несколько человек играет