богатого, породистого помета.
Кирилл родился семимесячным. Словно природа сама проверяла сынка – будь, что будет. Может и выживет. Выжил. Но жизнь ее в тот момент совсем вошла в полосу глубокого отчуждения.
По-разному у них было – как у всех. Но если раньше они лишь временами делали вид, что у них точно все хорошо и по-другому быть не может, то нынче муж словно нашел себе какое-то оправдание. И теперь совсем не скрывал неприязни. Господи, как говорят, «в каждом дому по кому».
Впрочем, потом у отца случилось долгожданное повышение. И мужа он с собой взял – все перебрались из их Тмутаракани в Москву. Столичный город будто пытался оглушить Нюту своим роскошеством. Впрочем, все познается в сравнении.
Жили они поначалу в гостинице – тараканы и клопы, но это совсем недолго. Потравили. А чуть позже на служебной даче, которая использовалась как большая дорогая коммуналка.
Поговаривали, что этот, покрашенный темным «купоросом» дом был с нехорошей историей – принадлежало строение кому-то из репрессированных генералов. Теней из там не видели, но холод от стен исходил. Жутко!
Но вскоре определили их и на свою квартиру в районе Беговой улицы. Господи, сколько радости досталось! И все эти метры только им!
Аккуратные низкорослые дома были почти свежие – совсем недавно пленными немцами построены. Первый этаж. Комнаты маленькие. Как там разместились – с ума сойти. Жили, ели и спали на каком-то трофейном скарбе – сохранилось фронтовое «приданное» от тестя. И что-то еще казенное.
Два старших ребенка спали на старом сундуке. А младшим досталось кресло и подобие люльки. Сама Аня с Михаилом поселились рядом в спаленке, которая в высоту была, наверное, больше, чем в длину-ширину.
Ну и в самой большой комнате – генерал с генеральшей. Но кухня все равно всех не вмещала – ели по очереди. Дома были хоть и добротные, но с сюрпризами.
Поначалу чуть не задохнулись от печки – кто-то из бывших оккупантов-строителей при возведении жилья для победителей заложил дымоход. Вредительство чистой воды. А потом тесть с тещей переехали…
Аня чуть заметно замотала головой. Словно с чем-то не соглашалась, пыталась предотвратить. Зашевелилась и с трудом приподнялась. Дед спал и немного похрапывал. Хотела встать, но голова опять закружилась. Откинулась на подушках. Забылась, заснула.
А Михаил Викторович думал о чем-то своем. Он и не пытался спать. Открыл глаза. Покряхтел, пошумел, проверяя сон своей многолетней соседки.
Произнес тихонько, лишь кажется для того, чтобы ни в коем случае не разбудить: – Как ты?
И, наконец, убедившись, что та порозовела и просто спокойно дремлет, довольно решительно, насколько позволял возраст, направился в сторону прихожей. Наверное, только лавочка рядом с подъездом – это то место, где он чувствовал себя теперь комфортно.
Кроме того, скоро должна прийти внучка Таня. Любимая. Вот и хотел в одиночку вкусить радости от первого момента встречи с ней. Этак эгоистично, всецело.
Редко та бывала. Но навещала.