талантище! – фыркнула Нонна. – Так что мы будем делать?
– Я не знаю, – моментально поникла Олеся. – Самое обидное, что мне должно быть наплевать на него, да? Но единственное, о чем я думаю, это о том, что в квартире у меня бардак и что он из-за этого теперь обо мне подумает. Мне стыдно, что у меня не убрано! Я просто жалкая личность, да?
– А вот это мне нравится! – разозлилась Нонна. – Женька, ты это видишь? Ты помнишь, как она клялась, что она больше о нем не вспоминает? Что встречаться с таким человеком – себя не уважать. И что она даже не посмотрит в его сторону, если встретит на улице?
– Я не встретила его на улице, он сидел в моем доме и смотрел мне прямо в глаза. Мне некуда было отворачиваться. Я оказалась не готова, но я сбежала. Это же хороший знак?
– А чего он-то хотел? – спросила вдруг Женька.
Олеся на секунду замерла, а потом вдруг пожала плечами.
– А я не знаю.
– Он предложил сойтись снова?
– Я поняла так, но я могла и ошибиться. Максима никогда нельзя понять до конца.
– То есть, возможно, он просто предложил тебе некий утешительный сеанс секса? – хмыкнул Ванька. – Одноразовая акция, как в Групоне. Может, ему негде было переночевать? Он же свои апартаменты так и сдает, наверное, – предположил Ванюшка. – А с тобой он и на квартплате сэкономит, и на проститутках.
– Фу! – вспыхнула Женька. – Это уже грубо.
– Естественно, он сдает квартиру, не работать же ему, как простому смертному, в офисе менеджером. С его-то талантом! – Ванюшка злобно улыбнулся и, встав с дивана, снова направился к холодильнику, игнорируя убийственные взгляды Полины Дмитриевны. – С Олесей у него любовь с интересом, у него там лежбище.
– Ну, а что я должна была делать? – взмолилась Олеся. – Вызывать полицию? Кричать «караул»? Он уже был внутри квартиры, как же вы не понимаете!
– Ты должна была сказать ему твердо «пошел на хер» и выставить вон! – лютовала Нонна. – Ты что, всерьез хочешь, чтобы все началось снова? Оставим в стороне весь тот кошмар, что мы все пережили, когда он тебя бросил. Давай лучше вспомним, как это было, когда он с тобой жил.
– Я помню, – закивала Олеся, чувствуя, как слезы накапливаются в уголках глаз и норовят прорваться наружу.
– И то помнишь, как он ушел прямо посреди твоего спектакля в театральной студии, а когда ты спросила, почему он так сделал, то он сказал, цитирую, что он давился и его тошнило от вашей игры, причем в одно и то же время, так что ему срочно понадобился туалет? А когда мы его поймали с твоей сестрой, он тебе же сказал, что это все из-за того, что ты стала невыносимо скучна и с тобой рядом больше пяти минут нельзя находиться?
– Не надо! – взмолилась Олеся. Но Нонна не собиралась останавливаться:
– А когда он назвал тебя самой безвкусно одетой девушкой во всем Строгино? А сколько раз он называл тебя толстой? Тебя! – Нонна встала и вытерла пот с лица, так она была возмущена. – А когда он выставил тебя из твоей собственной квартиры в два часа ночи, потому что ты, цитирую, мешала ему сосредоточиться