type="note">[4].
– Что с Верой? – спросила я, ворвавшись в кабинет Куприна.
Олег показал рукой на стул.
– Устраивайся и познакомься с моим новым заместителем Валерием Индиковичем Пиратино.
– Ой… – вырвалось у меня. – Извините, это вы звонили? Не расслышала вашу фамилию, да и отчество у вас очень редкое. Подумала, кто-то решил пошутить и…
Сообразив, что несу чушь, я замолчала.
– Ерунда, я давно привык к такой реакции людей, – улыбнулся симпатичный брюнет, стоящий у окна. – Те, кто со мной впервые встречается, зовут меня Валерием Индюковичем Буратино. Ну не объяснять же всем, что мой предок итальянец, которого в конце восемнадцатого века пригласили обучать пению дочь дворянина Рязанова. С тех пор имя Индик получает кто-то из мальчиков семьи Пиратино, как правило, первенец. Мне повезло, я у родителей третий по счету. Индик Индикович как-то уж чересчур.
– Потом о пращурах побалакаете и генеалогические деревья друг перед другом потрясете, – недовольно сказал Олег. Он вынул из ящика стола листок бумаги в запечатанном прозрачном пакете и положил его передо мной. – Твое произведение? Спрашиваю для проформы, я узнал почерк под названием «куриная лапа».
У меня екнуло сердце.
– Да. Как записка, адресованная Вере, очутилась у вас?
– Написано вчера, ты поставила дату и время. Но так обычно не поступают, – игнорируя мой вопрос, продолжал Куприн.
– Немедленно объясни, что с Верой! – налетела я на него. – В противном случае ничего не скажу.
Олег промолчал, за него высказался Валерий:
– Филиппова мертва.
– Ее убил оборотень! – закричала я. – Костомаров – идиот! А ведь я говорила ему… просила срочно организовать поиски… Но нет, Андрюша все твердил про маску и любовника. Веру могли спасти! Никогда не прощу ему ее смерть. Он мне больше не друг!
Руки сами собой сжались в кулаки, я застучала ими по столу Куприна.
– Накажи Андрея! Он допустил преступную небрежность!
Олег отвернулся к стене, а его новый заместитель подал мне бутылку минералки.
– Выпейте. Принести вам валерьянки?
– Это не скоропомощное средство, – всхлипнула я, вытирая ладонью слезы, – имеет накопительный эффект, действует спустя неделю-другую после начала регулярного приема.
– Да ну? – удивился Пиратино. – А моей бабушке помогает сразу.
– Эффект плацебо, – ответила я, ощущая, как откатывает истерика.
– Успокоилась? – обрадовался Олег. – Теперь рассказывай.
Мне хватило десяти минут, чтобы ввести их в курс дела.
– Значит, находясь в доме Веры, ты сначала испугалась, решила, что Филиппову похитило чудовище, и позвонила Костомарову… Кстати, почему не мне? – недоуменно спросил Куприн. – Я опытнее и умнее твоего Андрея.
– Он не мой, – резко ответила я. – О тебе я просто не подумала.
– Ага, – кивнул Олег. – А Костомаров, значит, выдвинул версию про любовника в маске. Очень интересно. С чего это Андрюша сразу подумал о сексе, озабоченный наш?
Я зла на приятеля, но ведь надо быть объективной.
– Андрей